Ах, канун Рождества! Самое волшебное время в году. Улицы укрыты белой перелиной снега; в воздухе так и носится запах Добра... Впрочем, где-то это уже, кажется, было.

Но было или не было, а Рождество по-прежнему оставалось в жизни Фалета — в каждой из жизней, если путём рандомного распределения оболочек его не заносило куда-нибудь в Южное полушарие, где о сосульках и рождественских гирляндах могли в лучшем случае мечтать — временем чудес и разной степени приятности открытый. Например, в этом году он сделал открытие следующего содержания: милосердие стучится в сердца горожан по праздникам ничуть не чаще, чем в будние дни. Всё утро бедный бомж отирался у порогов разных общественных заведений, наивно полагая, что хоть где-нибудь его пустят немножко подтаять в углу у батареи; но отовсюду попрошайку гнали взашей. Поэтому первую половину дня Тони провёл, разглядывая переливающиеся огнями витрины и счастливых людей за столиками тёплых кафе, а после обеда занимался тем, что мимикрировал под снеговика, сидя в сугробе у одного из магазинов. Холодный и голодный, ангел быстро провалился в спасительный сон и, может быть, не проснулся бы вовсе, но его летаргическому спокойствию помешали бессовестным рыжим образом.

Тони слушал женщину молча и с крайне сочувственным видом. Во-первых, из вежливости, во-вторых и третьих — потому что не сразу проснулся, а посиневшие губы намертво склеились от мороза. По окончании пламенной речи бомж пришёл к выводу, что, в отличие от некоторых наглых и очаровательных, ему повезло куда как меньше. Но вслух ничего не сказал, потому что даже сидя в сугробе с полными ушами снега являл собой эталон изящных манер, снисходительности и дружелюбия.
О чём Майлс действительно пожалел, так это о том, что горячая во всех смыслах Диетта лишила его своей обнимательной близости прежде, чем он успел хоть немного согреться. Многолетняя практика показывала, что средняя температура замерзания живых ангелов и превращения их в оформленные куски неживой биомассы, при условии отсутствия под боком кружки обжигающего куриного супа, пары вязаных носков и хорошего обогревателя, равняется примерно минус двадцати семи градусам; а на улице стояли все минус тридцать пять. Мороз игриво щипал Тони за щёки, ласково щекотал его сквозь многочисленные дыры в прохудившемся пальто, кусал за нос и вообще вёл себя исключительно хулиганским образом. Что Фалет охотно прощал ему в честь праздника, но это не мешало потихоньку замерзать насмерть.
Неудивительно, что ангел не сбежал с воплями ужаса, едва учуял знакомый сладковатый запах. Не мог он сейчас бегать, и даже процесс вызволения себя из сугроба наверняка растянулся бы на добрых полчаса, если б только привыкшая брать всё в свои руки в буквальном и переносном смысле Диетта не увлекла Майлса, спотыкающегося и как всегда обескураженного таким нахальством, за собой. Многие мужчины волочились за рыжей гурией, но Тони был единственным, кто делал это не по собственной воле, а ввиду непреодолимых жизненных обстоятельств. Пытаясь наладить контакт с одеревеневшими конечностями и не поскользнуться на обледеневшей мостовой, он послушно поплёлся рядом со своей спутницей.

— Вы уверены, что по ошибке не засунули его в духовку вместо индейки? Может быть, он случайно заблудился среди баночек с приправами или уснул в квашне с тестом? — вздохнув, на ходу уточнил Фалет без особой надежды. — Хорошо, я помогу Вам. Но при условии, что Вы будете держать себя в руках. Себя, а не меня — не перепутайте, пожалуйста.
Возможно (почти наверняка) в будущем он пожалеет, что согласился. Возможно, будущее для него теперь вообще не наступит, а жалеть лучше начинать прямо сейчас. Но выбор был невелик: Майлсу всё ещё хотелось реабилитироваться перед Пуддинг за инцидент с душем. Кроме того, у Фалета имелся некоторый опыт в розыске любящих спонтанно пропадать детишек — собственный воспитанник не отличался усидчивостью и постоянством локализации себя в пространстве. Иногда ангел даже жалел втайне, что не усыновил вместо подвижного сорванца какой-нибудь неподвижный куст. Или мусорный бачок. Тот хотя бы мог делиться с Майлсом объедками.

Увидев, что фигуристая хищница наметила себе очередную жертву, Тони решил в кои-то веки перехватить инициативу ради предотвращения разных неблаговидных последствий. Слишком хорошо он знал манеру Диетты добиваться участия и поддержки от мужчин. Вряд ли публичное изнасилование мирного горожанина поможет им в поисках ребёнка. 
— Сэр, — первым окликнул Фалет таинственного незнакомца, которому в скором времени предстояло стать чуть менее таинственным и чуть более грустным. Оно и понятно — кому хочется в такой день вместо поисков подарков под ёлкой искать чужих детей по тёмным подворотням? — Простите, что крадём Ваше драгоценное время в этот праздничный час; но нам нужна Ваша помощь. Мы... Здравствуйте, мистер Херринг.
Бомж, психиатр и кондитерша-нимфоманка с манией величия и наклонностями завзятой психопатки. Великолепная компания, если в ночь на Хэллоуин Вам приспичило довести до инфаркта пару престарелых соседей и монополизировать конфетодобывающий бизнес в отдельно взятом районе. Но на дворе был канун Рождества.
Самое волшебное время в году.

Отредактировано Tony Myles (13.01.14 14:02:10)

Диетта несколько раз глубоко вздохнула. Где-то она слышала, что вовремя сделанные дыхательные упражнения помогают избежать совершения большинства глупостей, снять нервное напряжение, а ещё улаживают проблемы со здоровьем, уменьшают налоги и повышают настроение окружающим, слушающим забавные пыхтения упражняющегося в стиле грозного ёжика. Пуддинг же добилась того, что громко чихнула от залетевшей в нос снежинки, доведя до икоты испугавшегося воробья, схватившегося за сердце и спланировавшего в пушистый сугроб.
Но определённая польза от дыхательной гимнастики была – Голод решила пока никого не убивать, хотя бы до официального наступления Апокалипсиса, и вот тогда уже вовсю отвести душу. Ну а сейчас ей нужно было постараться быть немного толерантнее к чужому тонинизму и стоически переносить замечания Фалета, да и вообще, его присутствие.
Ангел, к счастью, вовремя сделал первый шаг в длинном процессе собственной реабилитации в глазах Ди - самостоятельно завербовал нового спасателя Гастрита, не утруждая Пуддинг. Женщина не возражала, напротив, расплылась в чарующей улыбке, адресовав внушительный пучок лучей симпатии новому знакомцу.
- Простите, что приходится портить Вам Рождество, - Ди аккуратно, но неотвратимо просунула ладошку под локоть Херринга и увлекла обоих помощников по сахарной тропе. В конце концов, рассказывать можно и по дороге, а они и так потеряли много времени на болтовню.
«Какая чудесная картинка: ангел, демон и Всадница Апокалипсиса идут за её Конём. Не хватает только привидения и человека для полного комплекта. Надо будет подобрать по дороге».
Пуддинг повторила Франку историю о похищении бедного маленького мальчика и кивнула на встречающиеся теперь только на поворотах кубики рафинада. «Наверное, у Шефры сахар заканчивается».
- … вот по этой тропинке мы и идём. Как хорошо, что Вы согласились помочь, - Ди помолчала, а затем спохватилась, - да, простите, меня зовут Диетта Пуддинг, и я так и не спросила, как зовут Вас. А с мистером Майлсом Вы, кажется, знакомы, я права?
Голод любила узнавать как можно больше о жителях города прежде, чем его уничтожить. Так у женщины особо остро проявлялось ощущение причастности к происходящему и собственной значимости. Убивать же безымянных человечков было скучно, как будто разрушаешь построенный незнакомцем карточный домик, да к тому же в его отсутствие. Удовольствие от подлости, конечно, получаешь, но оно мимолётно, через час и не вспомнишь, что вообще что-то совершал. То ли дело подкрасться и выдернуть карту из основания многоэтажного дворца в то время, как друг стоит с последней в руках и, стараясь не дышать, высунув язык от усердия, вытягиваясь на цыпочках, подносит её к верхушке, предвкушая окончание долгой работы. Вот уж когда девиз «Сделал гадость – сердцу радость» срабатывает на полную катушку.
Иногда, правда, Диетта сильно привязывалась к забавным человечкам, убивать их было даже немного жалко. В Виспершире тоже были такие, но о них Пуддинг старалась не думать, мало ли новых встретится на пути. Жизнь – длинная штука. Незаменимых людей нет. А вот Шефра незаменим, с кем Диетта будет играть в футбол? На ком кататься? Чьё ворчание слушать и кому жаловаться на всю ту же несправедливую жизнь? А из-за недостатка объятий и тисканья милых щёчек Голод откровенно грустила и злилась, твёрдо намереваясь собственноручно придушить каждого виновного в расставании с Поняшей и потере симпатичных нервных клеточек Голода.

- Там кто-то идёт, - Ди вынырнула из размышлений, выдернула правую ладонь, в которой был зажат локоть Майлса и указала на дом в конце улицы, за угол которого только что метнулась приличных размеров тень. Голод искренне надеялась, что это были похитители.
- И сахар закончился, - раздражённо заметила женщина. На повороте не осталось даже крошек.
Диетта снова сунула руку под локоть Тони. Пуддинг уже не боялась, что Фалет сбежит, но она успела пригреться, прижимаясь своим боком к отогревшемуся от горячего соседства боку ангела. Благо, Херринг с другой стороны от Ди изначально был тёплый.

Отредактировано Diette Pudding (03.02.14 23:30:58)

Как порою резко падает общий градус настроения, так и у Херринга началась хандра. То, что он присоединился к крутой спасательной операции, вне всяких сомнений обнадёживало, но оставалось ещё одно "но"... Всегда оставалось! Мужчине было просто мало стать участником митинга по спасению маленького неизвестного мальчика. Ему необходимо было в одиночку выследить похитителей, показательно избить, уже самому захватить Шефру в плен и злобно хохоча взобраться на самый высокий небоскрёб Виспершира. А уж там, на дцатом этаже его должна была застать смерть в виде прилетевших по его душу самолётиков на дистанционном управлении. Далее мог последовать преглупейший разговор о чувствах такого неотёсанного мужлана к беззащитному дитя.. "Хм, кажется это было в каком-то фильме," - ностальгически задумался Андрас, особенно не вникая, почему у него начались такие переклинивания в поведении.
- Моё имя - Франк Херринг. Я целитель человеческих душ и ярый фанат резиновых уточек, - почти напыщенно произнёс мужчина, соврав как минимум в одном утверждении. - Да, с мистером.. гм, Майлсом, гм, мы уже, гм, знакомы. В некотором роде, если можно так сказать.
Под ногами уже привычно хрустел сахар, но звук агонии сахаринок становился всё реже. Кем бы ни был щедрый разбрасыватель сладкого, он определённо не умел делать этого равномерно. Внутренний перфекционист жалобно скулил в потаённом уголке подсознания и не решался выходить на свет божий, опасаясь вызвать очередной приступ. Ведь совершенно ничего не мешало Франку с гадкими смешками сожрать весь сахар, встречающийся на пути. И ничего, что он будет грязным, зато будет чисто и красиво. Да и вообще, никто не отменял аморального поведения психиатра, даже если он начнёт считать себя владельцем китайского ресторана.
Но мечтам не удалось осуществиться.  Загадочный доброжелатель окончательно разуверился в человечности и перестал показывать направление. Как нельзя кстати в Тони проснулся герой, который тоже напоминал какого-то шаблонного персонажа, но тут уже демон не был до конца уверен, потому что сюжет сделал очередной головокружительный и неожиданный поворот. Ангел как раз повернул за угол и далее последовал увлекательный коротенький монолог, которому не хватало какой-то избитой фразы. Что удивительно, Херринга всецело занимал вопрос банальности фраз, брошенных на ветер. Стоит ли говорить, что он присоединился к Майлсу?
- Именем психиатрической полиции, всем выйти из сумрака! – грозно пробасил психолог и слегка стушевался при виде трубы, которая неуверенно лежала в руках ангела. Отойдя на пару метров в целях безопасности, демон достал из карманчика фонарик и засветил им темноту, в которой прятался Кто Бы Он Далее Вы И Так Знаете. Впереди обозначился захламлённый тупик, который всем своим естеством намекал на конец пути. Вероятно, что очень даже не исключено, похитители с мальчиком скрылись где-то здесь. Ну или это был ложный след, который должен был запутать похитителей, то есть, спасателей.

Героические спасатели героически кинулись за поворот и как-то подозрительно не героически затихли. Диетта потопталась на месте, надеясь, что психиатр и бомж выйдут обратно с перевязанным бантиком поняшей на руках и торжественно вручат его радующейся Пуддинг. Зря надеялась.

Голод осторожно заглянула за угол дома, ожидая увидеть всё, что угодно, от бездыханных растерзанных тел своих спутников до открытого портала в другие миры, но обнаружила всего лишь, что поиски похищенного Шефры зашли в тупик. В самом что ни на есть буквальном смысле этих слов.
Пуддинг не поверила, что такая подлость возможна. Она прошла к стене, пошлёпала ладонью по кирпичам, попинала их носком сапожка и даже, подобрав с земли непонятно откуда взявшийся, но чрезвычайно вовремя это сделавший розовый зонтик, отсчитала три кирпича сверху, сразу над мусорным баком, и постучала по нему, в надежде, что подобная комбинация, подсмотренная в какой-то древней книге, сработает и выпустит Всадницу в переулок.

Не сработало. Вместо этого сзади послышался какой-то неясный шум.
Диетта недовольно оглянулась, но за спинами также обернувшихся на звук супергероев ничего не увидела. Положив зонтик на плечо, Голод растолкала Майлса и Херринга и вышла из тупичка.
На улице неожиданно оказалась куча постороннего народа, преимущественно состоящего из здоровых представителей мужского населения с нездоровым блеском в глазах, недовольно выпускающих пар из ноздрей, роющих ногами снег, взвешивающих в руках что-то наподобие дубинок и явно жаждущих не спросить дорогу в библиотеку, а выбить это сакральное знание из прохожих.
- Простите, вы не видели здесь мальчика? Маленький, симпатичный, умный. Нет? Тогда пропустите, пожалуйста, нам надо его поискать.
Просьба не нашла отклика в рядах свирепых воинов. Диетта нахмурилась и начала грозно наступать на первый ряд нападающих, заставив тех от неожиданности сделать полшага назад: разве нормальные женщины кидаются грудью на амбразуру? А уж портить такую грудь…

- Вы, уважаемые, мешаете мне найти Шефру. Будьте добры, уступите дорогу даме, а ещё лучше, помогите найти ребёнка.
К сожалению, армия мгновенно вернула себе боевой настрой. Стоящий напротив Ди паренёк осторожно, даже как-то нежно тюкнул куском железной палки по руке Пуддинг и пытливо всмотрелся в лицо женщины, ожидая, какой последует результат.
Диетта ойкнула и потёрла руку, думая, проявится ли неэстетичный синяк или обойдётся. Размышления прервал второй всё также не сильный, но невероятно обидный удар, уже по плечу.
- Ай! – Голод разозлилась, с размаху опустила зонтик на голову ближайшему нападавшему и спешно ретировалась за спины своих спутников. Вдобавок Ди подтолкнула обоих в спину, чтобы они показали этим негодяям, какая расплата следует за то, что обижают чудесных женщин.
- Мальчики, - предложила Ди, напирая сильнее. – Вы отвлеките этих ребят, а я пока схожу, найду потерявшегося ребёнка. Хорошо? И догоняйте потом, пожалуйста.
Голод перестала подталкивать Майлса и Херринга, решив, что пробежки на свежем воздухе в обход людей с монтировками, занятых избиением двух мужчин – очень полезное для здоровья занятие. По стеночке, по стеночке Диетта прохрустела в сугробе, обошла кучу недружелюбных людей и пожалела, что нельзя устроить Апокалипсис вот прямо здесь и сейчас. Вздохнув, Диетта побежала, оскальзываясь, чертыхаясь и надеясь, что за ней последуют только Тони и Франк, а не вся оставшаяся толпа злодеев.

Франк неуверенно ощупывал тупик лучом своего неуверенного фонарика, который из последних сил держался до последнего, но определённо близился момент, когда он издохнет окончательно. Неожиданно в рассеянный свет минипрожектора попали чьи-то внушительные и недружелюбные тени. Они пугающе щурились и делали резкие движения в сторону неразлучной троицы, определённо намериваясь немного сократить длинные носы любопытных особ.
Херринг судорожно нажал на кнопку фонарика так, будто это кнопка отвечала за запуск баллистических ракет, которые в самое ближайшее время должны были не только размазать неулыбчивых типов, но и стереть даже воспоминания о них. Однако погас всего лишь слабеющий луч фонарика, и только-то. С точки зрения демона, это тоже было разумным решением, ведь как гласит народная мудрость, изречённая воистину бессмертным и неубиваемым (а Андрас пытался и не раз) хитайским философом Лао Вунь Шпре До До: «Наша жизнь подобна заварке в огромном чайнике бытия, который кипит над огнём космической жизни, который, в свою очередь, горит из-за человеческих страстей, что значит, если ты не видишь чего-то, значит этого и нет». Определённо, эти скользкие типы не знали о мудром изречении полоумного старикашки, до сих пор живущего где-то на краю света, так как уверенно выползали из тени тупика, нарушая не только основы логики и философии, но и порядком шатая фундамент третьего закона термодинамии. Ну, или виноват во всём был фонарик, которых материализовал из ниоткуда такую грозную компанию, которая была вооружена и, процентов на десять, опасна. Чтобы исправить свою оплошность перед компаньонами, психолог героически нажал на кнопку включения снова, намереваясь разпоявить хотя бы часть присутствующих.
К неожиданному, но очевидному сожалению, бандиты даже не думали растворяться как туманное наваждение, а это значило, что боя было не избежать. Если бы какой-то счастливый обладатель сложнейшей аппаратуры прослушки решился бы прослушать, на всякий случай, честную троицу граждан, то он бы оглох от издаваемых на высокой частоте мужчиной звуков. Это был самый натуральный скулёж жалости, потому что пальто за несколько тысяч эре терять ну вот вообще не хотелось. Однако кто же спрашивал господина Херринга о том, что он думает? Правильно, никто, потому что всем было не до этого, ведь началась самая натуральная бойня.
Как-то незаметно трио из Виспершира распалось на отдельные самостоятельные составляющие, чтобы вершить правосудие не мешая друг другу.
Вот безучастный дом напротив.
Вот труба, которая была непрочно прикреплена к дому напротив.
Вот Тони, что взял трубу, которая была непрочно прикреплена к дому напротив.
А вот негодяй, павший от руки Тони, который держал трубу, которая..
К слову, этот сваренный крепкой дружбой дуэт уже начинал набирать обороты, завлекая к себе как можно больше любопытных фанатиков. Уже с трудом можно было сказать, что вращалось со скоростью вертолётной лопасти: то ли труба, вцепившаяся в Майлса, то ли сам ангел, застрявший в куске железяки.
Что же касалось Диетты, то она, шмыгнув бюстом, куда-то пропала, что доказывало теорию несмотрения и последующего исчезновения объектов. И если бы у Херринга было время, он бы с удовольствием ударился в противоречивые и нескладные теории о том, куда могла исчезнуть Пуддинг, при этом ударяя по рукам особенно буйных, которые вдруг решаться прикоснуться к такому чуду природы как Андрас. Но нет, времени катастрофически не было, более того, на сцену стали выходить те самые буйные фанаты, которые просто жаждали унести хотя бы кусочек франковкой плоти в качестве сувенира.
На битву с демоном вышел особенно крупный бугай, который без труда мог бы согнуть  врата Рая и сделать из них, допустим, чепчик. Мужчина плотнее обхватил включённый фонарик, будто это острый двуручный меч и все надежды только на него. К вящему удивлению психолога и его нервно хихикающей совести, бугай тоже достал фонарик. Это был самый натуральный кусок железа с невероятным количеством кнопок неизвестного назначения. Как только разбойник нажал на кнопку и из сопла осветительного прибора рванул красный луч, их «мечи» скрестились. Но что мог противопоставить этот слабенький жёлтый против концентрированного красного?
Демон сдавал позиции и отступал настолько, насколько мог, фехтуя из последних сил своим пластмассовым другом, пока чья-то рука ненавязчиво не заметила, что отступать больше некуда. Мельком бросив взгляд на обладателя, мозг Херринга сразу же профессионально точно констатировал диагноз сего существа: характер нордический; не женат; беден; на почве бедности готов идти на то угодно, но не идёт; необходим толчок в развитии ненависти к окружающим. «Ой, это же Тони»
Воодушевившись мёртвой хваткой на своей дорогущей одежде, Франк переборол желание ляпнуть какую-нибудь фразу, в которой бы звучало что-то вроде «я твой мать», «не поддавайся тёмной стороне силы» и так далее. Вместо этого, он сам пошёл в наступление на бандита, который явно не ожидал, что такой приличный с виду психиатр, так неприлично и со всей дури заедет фонариком по чье-то пустой голове. Что уж говорить, но этот Гогиаф всё-таки пал.
- Не время отчаиваться, Рони, – несвязно и, как ему казалось, воодушевляющее воскликнул Фарри Франк, - Мы ещё покажем им раков под красной икрой.
- Господа, я буду краток, – обратился к толпе товарищ психиатр, показательно повышая голос, настраиваясь на потоковую лекцию минут на сорок. - Все мы знаем, что в этот тяжкий для нас год, нас одолевали приступы паники, страха и ужаса, которые терзают нас и по сей день в эти нелёгкие времена, призванные усилить, а не ослабить наш гордый и несломленный дух, вынужденный проверяться снова и снова этими бессмысленными испытаниями бесчеловечности, морального уродства и внутренней красоты гармонично слаженного устройства мироздания, воздвигнутого на осколках былых империй и рабской диктатуры элиты, не знающей о чаяних простых граждан, вынужденных влачить жалкое существование тени, а не человека, который должен гордо ступать по своей земле и знать, что в этом мире есть только его земля, которая принадлежит ему несмотря ни на что и расцветает лишь благодаря его благородным усилиям в качестве старателя-садовода, знающего все цветы в своём садике, взращенном благодаря любви и заботе ближних сердец, бьющихся в одном ритме вселенной.
Однако завладев умами масс лишь одним предложением, было тяжело удержаться от науськивания и привнесения веселья в обстановку:
- Так давайте же вместе вылепим самого большого снеговика в городе! Ура, товарищи, ура! – и под бодрое «ура» со стороны нападавших, Андрас обратился уже к ангелу, - Я бы с удовольствием вылепил снежную бабу, но будь так добр ОТЦЕПИТЬ пальчики с моего пальто. БЛАГОДАРЮ. И если уж в нашу сторону двинули этих, то значит мы на верном пути. Ну что, прорываемся к этой цитадели тёмного лорда?