Настал тот момент, когда опустошаемая бутылка говорит не "Бульк!", а: "О, да, милый!"
Грэхем скосил разъезжающиеся глаза на понижающийся уровень жидкости янтарного цвета. Пару минут назад он в таком же положении любовался штормом через бутылочное стекло, только жидкость была прозрачной. Ещё раньше - синей.
Из-за синей-то всё и началось. Грэхем подозревал, что это был шампунь для хомячков. И радужные пузыри, вырывающиеся изо рта при каждой икоте, укрепляли в подозрениях.
Он подозревал и подозревал, а его развозило и развозило. Если бы не Квентин, очень удачно пребывающий в аналогичном состоянии, Грэхем бы уже давно потерял равновесие. Всё остальное, кроме бумажника, припрятанного в Тайном Кармане, Генри уже потерял. И фиг с ним, новым карманным мусором обзаведётся. А вот падать не хотелось.
Благо, был Квентин. Грэхем брёл сквозь глухую ночь, кренясь в сторону, упираясь плечом и головой в плечо и голову зеркально кренящегося Мертона.
- Вот скажи! Скажжи, Тино, ты мня увжаешь?
Пьяный ангел - чрезвычайная редкость. Пьяный ангел, который напился по собственной воле - вовсе музейный экспонат. Пьяный ангел, который напился по собственной воле и вообще крутой собутыльник - это без вариантов Мертон.
Концентрированный запах спирта вился над обоими и послужил причиной двух воздушных ДТП: сначала воробей превысил скорость и врезался в ворону, а потом голубь не справился с управлением и бухнулся в лужу.
- Вот я тебе что грю! - Грэхем икнул, испустив ещё одну стайку пузырей. Один из них обернулся розовым слоном и печально покачал хоботом. Грэхем мстительно ткнул в него потухшей сигаретой. - Ты ж сирен-нннна!.. сере... серенадками своими ничего не добьёшьсь. Не так надо, тыпслуш'ай мння! Подваливаешь к ней весь такой офейхоенный и гришь: "Элли! Я ангел, ты ангел, у нас нет выхода. Боженька любить ближних велел, подходь ко мне поближе".

В какой-то момент Грэхем понял, что уже довольно долго с пьяной настойчивостью ведёт обоих в стену. Та тоже, видимо, была пьяной в стельку и такой же упрямой, поэтому никак не выказывала желания посторониться. И даже стесала Генри нос, тоже из одного только упрямства.
- Я? Вот я-а-а? Не понимаю? В ангелах! Да я вас... да я вас всех... всех вас! Познал, во! - значимо покачав перед лицом Квентина его же указательным пальцем, Генри покивал. Правда, из-за головокружения было сложно понять, где верх, а где низ, поэтому кивки скорее имели круговой характер. - Мы же с Метатроном уже птьсот лет дружбаны - во!
Стоило, конечно, оскорбиться на предмет "а что это даже я не устоял бы?" и объяснить, что уж кто-кто, а Хаагенти даже без песнопений всегда готов улежать любой вопрос с любым существом примерно его размера. Или даже в пределах полутора-двух раз больше-меньше. Но для этого нужно было произнести очень много слов, а Грэхем пребывал не в очень хороших отношениях с внятными звуками. Обиделись они, что ли. Улежать с ними надо, вот что.
- Головколомку, - найдя чрезвычайно остроумную реплику, он залился хохотом, да так, что начал сползать. Благо подвернулся столб. Который стоически стерпел, что в него истерически хихикают и тычут пальцем. - Головколомку, пннимаешь? А, чёрт, ты же ангел.
Слабеющие руки едва цеплялись за столб, опровергая безумную теорию Вдарвина - сложно было поверить, что эти конечности когда-либо помогали человечеству взбираться на деревья. В конце концов Грэхем плюхнулся на землю, аккурат в лужу. Повернув голову набок, чтоб не утонуть, он выпустил изо рта струйку воды с последним пузыриком и сообщил:
- Я уже, вишь, не устоял. Т'перь пой. И я тте расскажу, как это нифига не работает в ту сторону.

Грэхем лежал в лечебной грязи и здоровел на глазах. Хотя, возможно, грязь не была лечебной - тогда он просто так испачкал костюм. Мимо рта проплыл головастик. Грэхем решил называть его Делайлой - он не знал, почему, просто захотелось.
Квентин что-то пытался вручить, причём делал это так, будто был уверен в способности Хаагенти отращивать тентакли по всему телу и орудовать ими. Изогнувшись и просунув правую руку в левую подмышку, Грэхем всё-таки взял загадочный предмет. Не столько из вежливости, сколько с молчаливым подтекстом "не тем и не туда тычешь, эх, ты, ангел".
Головоломка оказалась действительно головоломной. Проблема возникала уже с тем, чтобы назвать фигуру, которую являл этот кубик-рубик для гениев и наркоманов. Грэхем не был наркоманом, если только не считать адреналиновую зависимость.
Он заторможенно воззрился на кубик. Глубокомысленно икнул, чуть не затянув в рот Делайлу.
- Не проблема! Вот веришь, как два пальца... это... ну что-то с ними сделать, вощщим.
Не то чтобы ему так хотелось услышать пение небесного хормейстера - тот довольно часто напивался и исполнял арии из-под стола. Но он смел ставить под сомнение его, Грэхема, способности! Непозволительно. Не будь Хаагенти так пьян, он бы уже полчаса как призвал копьё и дрался бы. Но Мертона было два - явный перевес сил.
Алкоголь оказался неплохим проводником для передачи мозговых импульсов, и Грэхема озарила Идея.
С решительным видом он сунул кубик в рот и принялся грызть. Хруст, бульканье, бесшумная паника Делайлы - и вот уже одна грань отделилась и поплыла по сточным водам, в которых купался Грэхем.
- Вооо, пошло п'маленечку! Щас склею, как надо, и всё буит! Сп'ёшь про любовь двух ёжиков, а?

- Сштыыы, держи свои ноги при себе! - возмутился Грэхем вприкуску с кубиком. Он сжал кулаки, плеснул водичкой - и попытался бы заломать Квентина и устроить ему купание, если бы тот сам не справился. Ну, а раз так - то можно было не напрягаться.
Выплюнув кубик, который уже был, скорее, параллелепипедом Рубика, Генри перевернулся с бока на бок, чтоб лечебная грязь хорошенько пролечила его с обеих сторон. В последнее время у него побаливали почки. Но, несмотря на алкоголь, стимулирующий мыслительную деятельность, ему не удавалось придумать, как выкашлять почки, полечить их в грязи и вернуть на место. С кубиками было проще.
- Да, да, пщалька, - прочавкал Грэхем сочувственно, выуживая из зубов красную квадратную пластину, которая, судя по всему, откололась во время разгрызания. - Ну ты можешь спеть рек-ик!-вием. Или во! Давай подерёмся! - он повёл ногами, загрёб руками и пополз-поплыл к Мертону.