Задверье |
-20-25 градусов по Цельсию уголок погибшего поэта: снаружи ктото в люк стучится а я не знаю как открыть меня такому не учили на космодроме байконур квестовые должники и дедлайны: ... |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
- Место, дата, время отыгрываемых событий
Дом Лейси, 31 октября 1976 года, полночь.
- Пофамильный список участвующих персонажей
Лейси Карпентер, Марк Кенлер
- Краткое содержание отыгрываемого сюжета
В Аду вопят сирены и мигают красные огоньки - кто-то из смертных вызывает демона.
Отредактировано Lacie Carpenter (10.11.12 23:33:43)
Третий будильник звенел отчаянно, в каждом звуке пытаясь выразить угрозу: если некто не проснётся, он возьмёт в заложники тапки, подговорит пол быть ещё более холодным, чем обычно, а потом ещё и где-нибудь сладкой воды разольёт. Для Лейси это стало бы ударом.
Но она не просыпалась.
Сложно быть чёрным магом, если ты жаворонок и после десяти часов вечера уже видишь только собственные веки. В полдень ритуалы никак не удавались, Лейси проверяла. Вовсе не потому, что она как-то не так резала хомячков. И вовсе не потому, что они не должны были увенчаться успехом. Просто полдень; демоны в это время, наверное, спят и совсем не заботятся о маленьких смертных, которые хотят спасти их от невыносимых тягот Ада.
Будильник, устав надрываться, попросту спрыгнул с полки на кровать. Лейси проснулась, хоть это и стоило ей шишки на лбу.
- Мамочки, сколько времени! - воскликнула она. Пятнадцать минут до полуночи. А ей ещё хомячку петь прощальную песенку, чертить пентаграмму кровью и пить молоко, иначе голос во время призыва сядет.
Всклокоченным вихрем в трёх разноузорчатых пижамках она пронеслась по комнате и скрылась в подвале. Переодеваться времени не было.
- Спи, бедный обречённый зверёк, усни, - пела она пару минут спустя, никак не реагируя на то, что укачиваемый в ладонях хомяк пытается отгрызть ей палец. - В доме погасли энергосберегающие лампы...
Нож блеснул на свету, тихий писк прервался, едва начавшись. Лейси шмыгнула носом и продолжила петь чуть тише:
- Птички и случайно затесавшаяся игуана уснули в саду. Рыбки и неудачливый пьянчуга уснули в пруду...
Кровью чертя пентаграмму, она мурлыкала тот же мотив, чтобы не плакать. Жалко было до ужаса. Но хомяк был всё равно неизлечимо болен, других Лейси никогда не брала для ритуалов. И он мучился. И не ел ничего, кроме бумаги. И... и... Лейси всхлипнула и решительно закусила губу.
Для начертания защитного круга пришлось зарезать ещё и канарейку, из-за чего девочка совсем расклеилась. Поэтому молоко она пила, давясь слезами и чувством собственного ничтожества. "Она ведь была такой милой... Ну, когда не чихала так, что облетали перья. Ей никак нельзя было помочь. Врач сказал, что это птичья ангина, от неё нет лечения... А так она хоть поможет бедному демону. Да. Демону. Поможет!"
Допив молоко и утерев белые "усы", Лейси решительно встала над пентаграммой.
Где-то выше часы начали бить полночь.
- Я вызываю и заклинаю тебя, о демон... - она осеклась и, быстро отрыв список демонов, нашла глазами первое знакомое имя. Азазель. Так звали её собаку. Сразу представился белый демон с подпалинами и чёрным воротником, добрый и энергичный. Да, Азазель. - О, демон Азазель, и, вооруженная властью, данной мне Высочайшим Величеством, я взываю к тебе, и, взывая, заклинаю тебя. И вооруженная властью, данной мне Высочайшим Величием, я настоятельно приказываю тебе именем Того, кто сказал и это было сделано, и кому послушны все существа. Также я, созданная по образу Бога, наделенная властью от Бога и сотворенная согласно Его воле, заклинаю тебя этим самым могущественным и властным именем Бога... - она говорила это и чувствовала, что неумолимо краснеет. Что подумает этот демон, когда явится вот на такой зов?
- Я приказываю, чтобы ты немедленно явился и показался мне, здесь, в этом кругу, в человеческом облике, без всякого уродства или изъяна, без умысла...
Дальше по тексту должны были следовать длинные перечисления и наказы для защиты призывающего от демона. Много о непричинении вреда жизни и душе, ещё больше - об ответах без уловки. Лейси откашлялась. Ей показалось, что будет невежливо так начинать общение с призванным. Она ведь ему верит.
- Иии... будь хорошим и добрым, пожааалуйста?
Обычный день бесконечной вечности рядового гения демонической наружности начинался с чашечки кофе. Непременно с гаванским ромом и тремя ложечками сахара. Будь у Азазеля человеческое тело, то каждое утро он непременно начинал бы с обстоятельного, эротичного, опасно-бритвенного бритья, но поскольку очередь в Распределитель его пугала так же, как ежеквартальные письма от бабушки, занимавшей пост в Совете Опасности Пятого Круга, приходилось довольствоваться кофе.
За практически четыре сотни лет, что Азазель служил во вред человечеству, он ни разу не смог побывать на Земле. Зато, если верить регулярным докладам Наблюдателей и разведки, его изобретения легко приживались в человеческой среде и зачастую люди находили им ещё более кровожадное применение, нежели предусматривалось изначально. Чего стоили, к примеру, кредитная система, чипсы для похудения и мужские стринги. Не всеми своими изобретениями Азазель гордился в равной степени, но в таких делах статистика была куда красноречивее личных хит-парадов.
Допив кофе и расправившись с ежеутренним сеансом ненависти ко всему живому, говорящему, красному и могучему, демон преступил к работе. Последние пятьдесят часов демон трудился над старым проектом с пометкой «церебральный ментализм». Когда идей целый рой и с каждым часом этот рой увеличивается, приходится учиться оформлять и каталогизировать мысли, чтобы затем некоторые убрать в дальний ящик, дабы дожидались своего часа славы, и детально разработать оставшиеся.
В процессе творения, как и во всём своём посмертном томлении в Аду, демон предпочитал одиночество, тишину и…
— Призыв! Призыв! Демон Азазель, срочно пройдите для получения тела!
… чтобы его имя не разносилось по всей Преисподней под оглушительный вой сигнальной сирены.
Азазель гордо вышагивал сквозь толпу, из которой то и дело вылетали куски чьего-нибудь демонического тела, раздавался дружный хохот и радостные взвизги совокупления. Азазель шёл, вздёрнув подбородок, игнорируя веселящихся собратьев и отпускаемые в его сторону шуточки, посвящённые неопытности юного демона в некоторых вопросах, он был выше этого. А ещё у него был шикарный, пока ещё зачехлённый костюм, который наконец-то можно будет примерить.
— Говорят, призвала девушка…
— Нашего-то Азазеля посреди ночи к девушке?!
— А ещё говорят, она в пижаме!
Голоса пробивались сквозь всеобщий хохот, Азазель всё прекрасно слышал, но демонстративно не реагировал. В конце концов, это был его единственный шанс побывать на Земле – призываемые демоны получали тело вне очереди в срочном порядке.
— Тебе повезло, поступил заказ на симпатишное тело, - усмехнулся старый демон, заведующий всеми смертными телами, что поступали в распоряжение Ада.
Чёрный туман заклубился по периметру пентаграммы, не выходя за её границы. Сверкающие в дымной тьме золотистые молнии сопровождались треском рвущейся границы между измерениями.
Несколько долгих мгновений мрачного светопредставления - и чёрный туман начал быстро исчезать, всасываясь в начертанные на полу символы. В центре пентаграммы стоял статный, высокомерно упирающий трость в исписанный кровью пол, молодой человек. Само собой, не человек, но выглядел он эффектно.
— Демон Азазель прибыл на твой призыв, человек, - надменно изрёк этот тип. В ответ на него удивлённо захлопали ресницами.
Азазель оглядел помещение, в котором совершился призыв, трупы хомячка и канарейки, в последнюю очередь тёмный взгляд скользнул по той, кто был повинен в его триумфальном побеге из Преисподней. На ней действительно была надета пижама. Даже не одна. Раньше Азазелю никогда не приходилось видеть девушек в пижамах (голых - сколько угодно), демон смутился.
— Назови свои имя и желание, человек, приступим к заключению Контракта, - со зловещей таинственностью произнёс Азазель и сверился со временем, что показывали стрелки его серебряного брегета.
От неожиданного порыва ветра потухли свечи, окружающие пентаграмму. Свечи были бело-розовыми, деньрожденными. Они помнили об этом и то и дело пытались вместо сурового круга составить надпись "С девятилетием, милый Джонни!"
Лейси тихонечко взвизгнула - не громче букашки - когда в пентраграмме сверкнула молния. "Получилось! - подумала она, мысленно жмурясь от страха, что сейчас вспугнёт успех. - Получилось!"
Она прижала трупик хомяка к груди, наблюдая, как клубы тумана ловят сами себя за хвост, устраивают тёмную метель и показывают призрачные фигуры. Пару завороженных вздохов спустя они истаяли, явив миру призванного демона.
Окровавленный нож грохотнул по полу - ударился сначала рукоятью, потом упал плашмя и несколько раз подпрыгнул, пятная пол. Глаза Лейси распахнулись.
- Какой красииивый!.. - выдохнула она.
В этой фразе не были задействованы голосовые связки. Вся душа Лейси выдохнула её, припадая в полнейшем восторге к образу демона - аристократичного, горделивого, чуть утомлённого всем этим миром и очень Выглядящего.
Книга призыва шмякнулась рядом с ножом, укоризненно глядя на мир предупреждением, что до заключения контракта с тысячей оговорок о непричинении вреда категорически запрещено выпускать демона из пентаграммы. Это угрожало мучительной смертью на протяжении семидесяти двух часов для незадачливого призвавшего и концом света для всех с ним однопланетников.
Не дыша, завороженная, Лейси шагнула вперёд и протянула руку демону.
- Не бойся. Выходи.
Тут она увидела кровь на своей ладони и быстро вытерла её о верхнюю пижаму. По-хорошему стоило сбегать помыть руки, но Лейси не была уверена, что визитёр за это время не найдёт что-нибудь, из-за чего исполнится презрением и уйдёт. Например, комнату, где она держит свои плюшевые игрушки. Или... или вторую комнату, где она держит свои плюшевые игрушки.
Относительно чистая ладонь снова протянулась над ограничивающей линией пентаграммы. Лейси во все глаза смотрела на демона. Такого... такого. В нём было прекрасно всё. И трость, и осанка, и черты лица. Под его взглядом Лейси всем своим существом ощущала, как откатывается обратно по эволюционной цепочке, но это было вполне привычным для неё ощущением. А вот горячие мурашки по всему телу - это было новым переживанием.
- Я Лейси. Карпентер. Лейси Карпентер. Я хочу быть твоим другом.
Она открыто, искренне глядела на демона и думала о том, уместно ли будет прямо сейчас предложить ему обняться. И, если предлагать, куда на это время деть хомяка. И ещё о том, какой тот красивый-потрясающий-великолепный-прекрасный-демонический и, наверное, голодный.
- Прости, что я тебя среди ночи... - потупилась она и потёрла веки. Завзятый жаворонок, она бы давно уже уснула стоя, но суматошное сердцебиение гоняло кровь по телу в ускоренном темпе и не давало сну шансов. - Отвлекла, да? Прости. Но во всех книгах пишут, что ритуал должен проводиться в полночь. Ты что-нибудь хочешь? У меня есть молоко, вот.
— Какой красииивый!..
Примерно на этой фразе Азазель решил, что в человеческом мире ему нравится, и даже свечи розово-спиральной расцветки не смогли бы его переубедить. В конце концов, смертная смотрела с таким искренним обожанием, восхищением и хомячком у сердца, что взгляд демона естественнейшим образом потеплел на пару сотен градусов по Фарингейту. Азазелю пришлось признать, что ему посчастливилось явиться к смертной, у которой действительно имелся вкус. Грубить же человеку, разделяющему эстетические предпочтения нестарого демона, Азазелю не позволяли гордыня, самолюбие и пара десятков глубоко зарытых комплексов. Больше лести и необоснованных комплиментов!
Однако сеанс нарциссизма пришлось прервать, чтобы покончить с формальностями. Азазель пригляделся к девушке, уронившей нож и книгу, но не выпустившей из рук хомячка. Смертная оказалась на редкость безгрешным и добрым существом, демон даже призадумался: а не ошибся ли он ненароком пентаграммой? Судя по всему, не ошибся, и это удивляло больше всего. Впрочем, в его обязанности не входило громкое, внятное зачтение самых важных пунктов договора, тех, что обычно написаны мелким шрифтом и повествуют о тех ужасах, которые незамедлительно воспоследуют, стоит только поставить автограф на подсунутом клочке бумаги.
Находясь в пределах пентаграммы, Азазель всё ещё был демоном, не ограниченным возможностями смертной оболочки, а значит, способным на такие эффектные номера, как возникновение из огненных искр старинного пергаментного свитка, на котором проступили бордовые буквы заключаемого контракта. Имена исполнителя и заказчика вспыхнули на жёлтой бумаге, стоило только произнести их вслух. Чуть ниже – озвученное желание, а ещё ниже – заранее пропечатанная цена.
Азазель поднял нож, надрезал кожу на пальце и оставил на пергаменте свой отпечаток в качестве подписи. Быстрым стальным взмахом коснулся протянутой руки, в следующее мгновение пергамент, словно оголодавшая скатерть-вампир, впитал упавшую каплю крови.
— Лейси Карпентер, человек, я, демон Азазель, в обмен на твою душу отныне буду твоим другом, — изрёк демон, глядя на девушку свысока, и переступил через внешнюю границу пентаграммы. Скреплённый кровью и печатями контракт исчез в вихре огненных искр.
— Марк Кенлер. В человеческом мире это будет моим именем, — ещё раз представился Азазель и протянул девушке белоснежный носовой платок, служивший декоративным аксессуаром. Он не собирался сиюминутно возвращаться в Преисподнюю, а потому в его планы не входила скоротечная смерть мисс Карпентер от потери крови.
— Там время течёт по-другому, хоть в полдень вызывай. Но люди во всякого рода нечисть сильнее верят по ночам, — Кенлер равнодушно пожал плечами и крутанул в пальцах трость. Строго посмотрел на ладонь девушки, которая сжимала платок и совсем не спешила оказывать себе первую помощь. Отобрал трупик хомяка, пристроил его рядом с канарейкой, вручил Лейси свою трость на сохранение, а сам занялся перевязкой. Азазель был тем ещё педантом и если уж за что-то брался, то делал всё идеально.
— Я пью красное вино, — огорчённо-испуганный взгляд девушки был красноречивее слов. — Молоко годится.
Бросив быстрый взгляд на пол, пижаму Лейси, нож и сонное лицо девушки, Марк решил, что этому дому явно не хватало жёсткой мужской руки.
— Днём всё приведёшь в порядок, сейчас переоденешься и в кровать, — скомандовал Кенлер и набалдашником отобранной назад трости подпихнул девушку к лестнице, ведущей из подвала в уютное тепло жилых комнат.
Концентрация восхищения в глазах Лейси стала ещё сильней, когда демон озарил её подвальчик искрами и достал из пустоты свиток. Зачарованная, она глядела, как на пергаменте проступают готические буквы.
Демон порезал палец - Лейси тихо ахнула и закусила костяшки, чтоб не мешать. Это было её маленькой трагедией - она всегда мешала. На собственный порез она отреагировала гораздо спокойней. Просто тряхнула рукой, чтоб капля крови окропила контракт.
Не для того она убила канарейку и хомяка, чтоб в самый последний момент струсить. Хотя и было страшновато. В неземных и тёмных глазах Азазеля мелькало что-то такое, отчего хотелось задрожать и съёжиться. Но Лейси, хоть и дрожа, выпрямилась, расправила плечи, когда демон шагнул к ней. Азазель. Её друг.
- Очень рада тебя видеть, Марк, - сказала она и восторженно приняла доверенный ей платок. Тонкий, белоснежный, он даже пах чем-то прекрасным и нездешним. Может, духом, что витает меж измерений. Может, одеколоном Азазеля.
Она держала платок и не очень понимала, что с ним делать. Но Марк был столь добр, что взял дело в свои руки и перевязал ей порез. А, вот оно что.
- Спасибо! Спасибо, ты такой добрый! - просияв, Лейси бросилась к одному из ящичков, что составляли небогатую обстановку подвала. Порылась там, достала шкатулку. А уж из неё - пластырь. Красный, в чёрные трезубцы. - Вот. Ты ведь тоже порезался... - закусив губу от старания и поджав пальцы на ногах, она осторожнейше наклеила пластырь на уже исчезнувшую ранку.
Ей было безумно странно, что о ней кто-то заботился. Можно было счесть странным уже то, что настолько красивый демон вообще глядел на неё - но он ещё и не пожалел своего платка, и склонялся над рукой, и выглядел при этом божественно сосредоточенным.
- Да! Сейчас! - рванувшись к заготовленному молоку, Лейси споткнулась и чудом не упала. Взмахнув руками, как вспугнутая птица, она еле-еле удержала равновесие и дальше шла гораздо медленней. Назад, с подносом, на котором стояли два стакана молока с надетыми на края печеньками, она двигалась ещё с большим тщанием. Но всё равно ударилась локтем.
- Да! Да! - быстро мелко кивая, Лейси вместе с подносом шла по лестнице, опасно балансируя и контролируя каждый шаг. Что-то непонятное творилось с её чувством равновесия, но об этом можно было подумать позже, когда спину не будет пронзать взгляд демона, перед которым хочется быть не такой ничтожной, как всегда.
- Надеюсь, тебе будет удобно в моей комнате. Она тёплая и светлая, надеюсь, тебе понравится.
Лейси ногой открыла дверь, даже не поморщившись от удара по щиколотке (и что же всё-таки происходит?), и прошла в комнату. Поставила поднос на тумбочку, с великим сожалением разбудила одну за другой своих собак и заставила их слезть с кровати.
- Сейчас перестелю... Азазель, фу! Место, Азазель! Ой, я не тебе, Марк...
Она споро поменяла простынь, отбиваясь от собачьих игр и попыток оккупировать спальную территорию. То и дело оглядывалась на Марка, думая о том, как ему должно быть тут удобно. И о том, какой он чудесный. И о том, как ей с ним повезло.
- Вот, можешь ложиться. Я на диване лягу, - она исчезла в коридоре, тихонько прикрыв за собой дверь.
Дивана у неё не было. Но можно было пойти в комнату с мягкими игрушками и устроиться на гигантском кролике.
Оглядев покрытую кровавыми разводами и пыльными следами верхнюю пижаму, Лейси сняла её, оставшись ещё в двух. Немного неудобно - но можно было потерпеть. Взбив кролика, она некоторое время покрутилась на месте, терзаемая желанием ещё раз увидеть или хотя бы услышать Азазеля. Просто убедиться, что он есть, что он не привиделся. Но он наверняка уже лёг и уснул.
Зачем ему мешать?
И всё-таки Лейси не выдержала - встала, прошла к бывшей своей комнате и приоткрыла дверь, засунувшись внутрь настолько, чтоб не показать ни сантиметра лишённого верхней пижамы тела.
- Азазель... Спокойной ночи.
Вазочка, которая стояла на самой верхушке шкафа, потому что Лейси не могла её снять, даже взобравшись на две табуретки, опасно покачнулась.
Вот и первая душа, заработанная Азазелем, впервые вышедшим в люди в своей демонической ипостаси. Странная, конечно, зато кристально чистая, как горный ручей в зимнюю полночь.
«Впрочем, каких только кальмаристых тараканов в этих ручьях не водится» — подумал Марк, с брезгливой настороженностью разглядывания пёстрый лейкопластырь, украсивший совершенно здоровый палец, и не зная, оскорбиться ему или благосклонно принять это абсолютно излишнее проявление заботы. Заглянув в широко распахнутые глаза Лейси, демон подумал, что всё же не зря люди стали называть определённую категорию себе подобных «душевнобольными». С душой мисс Карпентер явно было что-то не так, ибо её обладательница взирала на мир сквозь толстенные стёкла розовых очков, неотделимых от её черепной коробки. Однако контракт был подписан, душа бракованной не являлась и возврату не подлежала.
Переступив пентаграмму, Азазель физически ощутил, как с таким тщанием годами накапливаемые силы запечатались где-то в параллельном измерении, без права доступа в мир обычный, человеческий. От такого ожидаемого, но, всё же, неприятного потрясения Марка отвлёк образовавшийся на зигзагообразно приближающемся подносе натюрморт. Демон был знаком с модными веяниями относительно питейных традиций и потому смог в полной мере оценить изящество мысли, с которым Лейси подошла к оформлению продукта животного происхождения. Кенлер мысленно задался лишь одним вопросом – как девушке с её феноменальным везением удалось не раскрошить печенье при насаживании на стенки стаканов? Марк не стал озвучивать сей вопрос, потому что со смертной стало происходить странное. Он был хорошо подкован теоретически во всём, что касалось заключения контрактов между человеком и демоном, и всё-таки не предполагал, что это произойдёт так скоро.
Поднимаясь по лестнице следом за Лейси, Кенлер держался на таком расстоянии, с которого мог бы успеть подскочить к девушке в случае чего. Впервые Азазель наблюдал, что происходит с душой, после заключения контракта с демоном потерявшей ангела-хранителя. Само собой, научный интерес имел место быть, но Марк не забывал и об ответственности, ведь теперь обеспечение безопасности девушки целиком и полностью ложилось на его плечи, и если он не собирался вернуться в ближайшее время домой, предстояло потрудиться.
Все благие помыслы Кенлера практически смело, когда, спрыгнув с кровати, на него кинулся огромный пёс, тёзка к тому же. Мрачно покосившись на Лейси, Марк взглядом выразил, что теперь он в курсе, по какой такой причине в человеческом мире оказался именно он.
Девушка суетилась, поглядывала с восхищением и продолжала дальше создавать наикомфортнейшие условия для демона. Кенлер не мог не оценить столь самоотверженную старательность.
— Спасибо, всё отлично, ты хорошая хозяйка, — пройдясь туда-обратно ладонью по мягким волосам на макушке, Марк тактильно подтвердил сказанное.
Приготовив кровать ко сну гостя из Преисподней, Лейси ушла, оставив Азазеля наедине с Азазелем. Демон, недолго думая, выставил пса за дверь. Интуиция подсказывала, что никакого дивана у смертной нет, разве что где-то в её радужных мечтах. К тому же, кто знает, что с девушкой может случиться, пока Марк лишён возможности за ней приглядывать. Тщательно всё взвесив, Кенлер собрался разыскать смертную и притащить её сюда.
К тому моменту, когда Лейси вновь открыла дверь в спальню, Марк успел только пристроить у тумбочки трость и сделать два глотка молока.
— Спать будешь здесь, — рост позволял Марку спасать беззащитных девушек от взбесившихся ваз. — Со мной, — прибавил он, когда лоб Лейси от дверного косяка спасла вовремя просунутая между ними ладонь демона.
Оказавшись в непосредственной близи от девушки, Марк заметил перемену в её наряде – количество пижам сократилось, что крайне смутило Азазеля. Ведь всего две пижамы, надетые на тонкое, тощее тельце, делали его почти обнажённым.
— И свой стакан молока перед сном выпить не забудь.
Как настоящий джентльмен Марк позволил девушке юркнуть под одеяло и только потом снял с себя пиджак и принялся распутывать идеальный галстучный узел.
Отредактировано Mark Kenler (12.02.13 00:13:42)
- Здесь? Но я уже постелила на диване... - абсолютно неубедительно проговорила Лейси. Она давно привыкла контролировать свою жизнь в той же степени, что и сорвавшийся вниз мойщик окон. Разве что руками не махала и не ругалась, осознавая неизбежное. Привыкла ведь.
К тому же Азазель выглядел настолько потрясающе, что Лейси никак не смогла бы с ним спорить. Даже примитивнейшие мысли типа "Надо бы стоять вертикально и не забывать наполнять лёгкие кислородом" стопорились при взгляде на него, не то что вялые попытки что-либо аргументировать или хотя бы забиться в протестующей истерике.
Пока она думала (читать: любовалась Марком), тот поймал вазу. Потом, сразу же, поймал дверь. До троекратного повторения, к которому так часто прибегают в ритуалах, он не снизошёл, да и не нужно было. Лейси и без того впечатлилась до самой прядки на макушке, что коротенькая, всегда торчит и не укладывается никакими методами.
- Хо... хорошо!
Набравшись решительности от дверной ручки (то была самая прямолинейная и храбрая ручка из всех), Лейси вошла в свою комнату. В которой даже пахло теперь по-другому. Загадочно, интригующе. Магией. Наверное, одеколоном Марка или им самим. По крайней мере, Лейси нигде не увидела висящих ёлочек.
Она взяла свой стакан, сняла с его края печеньку. Торжественно чокнулась ею о печеньку Марка и зажевала её, а потом принялась запивать молоком. Держала стакан обеими руками и выдыхала после каждого глотка, как ребёнок. И как ребёнок, глядела на демона круглыми от перманентного восхищения глазами. Хотя сферическую форму глазных яблок и можно было списать на человеческую анатомию, но восхищение было несомненно, огромно и безмерно.
- Выпила, - отчиталась она, застенчиво слизывая молочные "усы". И покосилась в сторону кровати.
Та была довольно-таки широкой. Но никакая кровать не оказалась бы достаточно широка для сложившейся ситуации. Она! С ним!
Лейси паниковала, а когда она паниковала, то жалобно улыбалась в три раза чаще обычного.
Вздохнув, как перед прыжком в воду (кипящую, подсоленную, булькающую в чане, вокруг которого выплясывает племя каннибалов), она шмыгнула в кровать и постаралась занять там как можно меньше места.
Подумать только, на ней всего две пижамы!
Смущение нещадно щипало за щёки. Когда же Марк принялся раздеваться - с тем же великосветским достоинством и грацией, как и всё, что он делал, - Лейси немножко загорелась в спасительном полумраке комнаты. Одеяло начало потрескивать от высокой температуры и травоядной взволнованности некоторых девочек. И ещё от еретических мыслей: Он разденется? Галстук снимает!.. Может, и запонки? Обожемой, даже рубашку!!!
Тут Марк тоже лёг; мозг перегрелся, и неприличные, дрожащие, боящиеся-себя-осознавать мысли эвакуировались под потолок, где и зависли, пихаясь локтями и отпуская комментарии.
Свободная от их гвалта, Лейси помолчала. Она не знала, о чём нужно говорить с мужчиной, с демоном, которому продала душу в обмен на дружбу, которого буквально заставила быть с собой и который слишком потрясающий даже для того, чтоб мимоходом поглядеть на неё, прогуливаясь по улице. О погоде? О его совершеннейшей красоте? О леммингах?
- Ты п-прости, что я тебя из Ада так выдернула. Просто... просто я читала, там очень-очень плохо. Муки, страдания, котлы. Я... я думала, что если смогу от этого спасти хоть кого-нибудь, хотя бы одного демона, то это будет правильно. Или... или не нужно было? Прости. Прости! А как вы там живёте?
Лейси заметила, что чрезмерно придвинулась к Марку и метнулась на другую сторону кровати, трепеща от собственной наглости. Распущенности.
Я ужасный человек, - осознала она, вдыхая запах Марка и краснея в темноте.
Отредактировано Lacie Carpenter (05.03.13 12:39:03)
За почти четыреста лет, минувших со дня его кончины, Азазель успел позабыть, каково это – жить в смертном теле, чувствовать, как люди, балдеть от ощущения лёгкой ткани, скользящей по коже. Марк настолько проникся тактильной стороной раздевания, что слегка позабыл о наличии зрительницы, пытавшейся прикинуться случайным, ничего не видевшим свидетелем.
Возможно, деревья когда-то и были большими, но вот одежда, однозначно, по своему качеству в далёкие шестисотые оставляла желать лучшего. Марк неторопливо снимал с себя костюм, смакуя каждую деталь, будто дегустировал «Трататуй» от лучшего повара на континенте. Прокрутил в пальцах запонки, огладил холодный шёлк галстука, царапнул ногтем накрахмаленный воротник рубашки.
— Подходящей для меня пижамы у тебя, конечно же, нет, — Кенлер не спрашивал. Сбившийся на самом краю кровати комочек жалобно мявкнул в подтверждение. Отсутствие комплекта одежды для сна немного огорчило демона. Насмотревшись на полный мягкости и уюта наряд Лейси, Марк рассчитывал эмпирическим путём оценить всю прелесть подобного одеяния.
— Мне нужна пижама. И костюмы, — раздевшись до самого естественного своего состояния (несмотря на всю неопытность и скромность, Азазель знал, что если ляжет в одежде в кровать с девушкой, то мисс Карпентер придётся стать бессмертной, дабы не давать повода Марку вернуться в родные пенаты, где и через тысячу лет его догонят с этой шуткой), Кенлер залез под одеяло и вытянулся на кровати. Приятно жёсткая ткань простыни холодила спину, бедро коснулось чего-то тёплого и нервно вздрагивающего, на поверку оказавшегося коленкой Лейси.
— Я в курсе, что на это всё нужны деньги, поэтому завтра мы идём искать мне работу, — сидеть на шее у призвавшей его девушки не смог бы ни один порядочный демон, навечно застрявший в рыцарстве и пубертате.
— Кстати, ты сама где-нибудь работаешь? Я слышал, в этом веке женщинам не обязательно заниматься вышиванием и домашним хозяйством.
Сложившаяся ситуация смущала даже демона. Хотелось бы так заявить, но в нашем случае всей силы, вложенной в это утверждение, хватило бы только на оплату портала в захолустный отельчик на окраине города. Азазель смущался столь близкому соседству, испытывал здоровый интерес и дико хотел выпить вина. Для поднятия боевого духа и блокировки кодекса чести морально обогащённого демона.
Пока Марк размышлял о всей никчёмности таких черт, как интеллигентность и врождённая скромность, Лейси зависла большей частью своего тщедушного организма над полом, одеяло обмоталось вокруг неё крайне удушающим образом, а подушка неумолимо наползала с самыми криминальными намерениями. Нежелание возвращаться в Ад пересилило скромность и презрело интеллигентность.
— Честно говоря, там действительно отвратительные условия труда, никакого соцпакета, но многим нравится.
Притянув к себе не успевшую задохнуться в одеяльных объятиях девушку, Марк счёл, что лучше всего разрядит обстановку рассказ о том, что варится в адских котлах.
— Спрашивать уже поздно, но мне любопытно, знаешь ли ты, что после смерти попадёшь туда же, откуда вызвала меня?
Марк изо всех сил старался не думать о том, что обнимает девушку. Довольно симпатичную, к слову, и затянутую в уютную мягкость пижам, из-за которых прижимать её к себе хотелось в три раза крепче.
— Ещё к пижаме и костюмам добавим ночной колпак. Два. Один подарю тебе с первой зарплаты.
- Работа? Я слышала, недавно открылось модельное агентство...
Лейси предложила самую подходящую вакансию и тут же почувствовала быстрый укол куда-то в душу. Сразу же затопило чувство вины перед миром за свой эгоизм, но мысль осталась. Лейси не хотелось, чтобы все-все в городе знали, какой красивый Азазель. Будто бы, если круг восторженных почитателей будет чуть реже, Марк сможет иногда обращать на неё внимание.
- Ещё в Академии всегда требуются аспиранты, - добавила она, расписываясь в собственной аморальности.
Конечно, рано или поздно Марк обретёт должную популярность, но... Если он хотя бы несколько недель будет рядом, ей этого хватит. Должно хватить.
- Я работаю в лавочке "Акулльтурные Тавары", - она не стала рассказывать о своих свершениях в деле вышивания и ползающих по тёмным углам пяльцам, которые гораздо больше напоминали воронье гнездо, чем вышивку с иллюстрацией из "Цыплёнка по имени Мяу". Эти пяльцы исчезли из закрытой коробочки ещё в прошлом месяце и с тех пор блуждали по квартирке и подъедали случайные обрезки ткани и ниток. Иногда в ночи слышался сухой стук десятка иголочек по полу.
Будучи обнятой, Лейси смешалась, тихо пискнула. Было тепло, слишком близко, стыдно, приятно и снова стыдно. Друзья обнимаются, это нормально. Марк ещё никогда не знал дружбы, поэтому нельзя его отталкивать. Да и незачем.
Зажмурившись так, что в темноте стали проявляться алые пятна, она положила ладонь на обнимающую её руку.
Локоть Азазеля. Ничего страшного.
Лейси частенько была трусихой, но бояться чужих локтей ей ещё не случалось. Главное, не думать о том, что этот локоть не прикрыт ни одним слоем ткани и что к нему крепится всё остальное тело. Тоже. Обнажённое.
Сердце застучало где-то в горле, быстро-быстро.
- Да... - голос прозвучал так, будто Лейси было лет пятнадцать, и она только что прочитала, откуда берутся дети. Откашлявшись, она повторила чуть менее умирающе от стыда и тысячи разнообразных ярких чувств: - Да, я знаю. Но если лет сорок-пятьдесят ты будешь свободен от тягод Ада и тебе тут будет хорошо, это того стоит.
Конечно, ей было страшно. Но Азазель был рядом, и это действительно всё окупало.
А там они что-нибудь придумают.
Повернувшись на другой бок, Лейси уткнулась носом во что-то тёплое, гладкое.
Ооой!
- Спасибо, ты такой до... - еле пролепетала она, из последних сил натягивая одеяло на плечо Марка, которое фактами своего существования и близости успело вогнать её в температуру среднего такого вулкана. Дёрнувшись, она сделала только хуже - кончик носа прошёлся по строгому изгибу ключицы.
- Ты такой...
Не выдержав кипучести всех этих ощущений, Лейси нашла спасение в обмороке. Хоть там оставался шанс выспаться несмотря на то, что Марк ТАКОЙ, что он так пахнет, и что, господи, господи, у него есть ключицы, это так прекрасно с его стороны.
Всю лингвистическую ценность названия того заведения, за работу в котором Лейси получала зарплату, Азазелю ещё предстояло оценить при личной встрече с вывеской. Всё-таки не все изюминки и любопытные окололитературные находки можно распознать в устной речи.
— И чем ты занимаешься в этих «Акультурных Товарах»? — в данном случае богатая фантазия демона молчала, не имея ни единого предположения о том, на чём может специализироваться место с таким нелепым в морфологическом плане названием. — Впрочем, можешь не рассказывать, завтра сам увижу.
Темнота земной ночи была уютна. Марк успел позабыть об этом, теперь же начинал понимать, что в такой ночи действительно приятно спать. Человеческое тело, несмотря на какие-то пару часов функционирования, уже поскрипывало от усталости – о такой хрупкости смертных организмов Кенлер тоже успел позабыть. За последние пять минут демон окончательно убедился в том, что, даже не смотря на свой юный (по меркам Преисподней) возраст, подвергся раннему склерозу со всеми отягчающими.
— Аспирант – это, пожалуй, то, что нужно, — наука, изобретения, юные человеческие умы, на которые можно совершенно легально влиять по праву облечённого преподавательской властью. — А сама ты ещё учишься?
Ногам вдруг стало тяжело и слишком тепло. Громкое частое дыхание и своеобразный аромат подсказали Азазелю, что его тёзка из мира животных нашёл самое неподходящее место для ночлега.
— Кстати, ты не могла бы переименовать своего пса? — сопение приблизилось, и в щёку Марка ткнулся мокрый нос. — Прямо сейчас.
Девушка молчала, не соизволив ответить ни на один из поставленных вопросов. Кенлер прислушался к тихому ровному дыханию – жива, спит. Сначала он хотел разбудить Карпентер и высказать ей всё, что думает о таком неподобающем поведении, даже похлопал её пару раз по щеке и нажал указательным пальцем на кончик носа. Безрезультатно. Тогда демон благородно решил, что его обида и возмущение спокойно смогут подождать до утра, заодно настоятся и станут крепче. Прижав Лейси вместе со всеми одеялами и пижамами к себе покрепче, Марк закрыл глаза, совершенно не собираясь спать, будто какой-то распоследний человек. Но природа человеческого мозга с мнением Кенлера решила не считаться. Голове хватало впечатлений на пару пробных снов, и она не собиралась упускать сеанс живого кино из-за упрямства какого-то демона. Уткнувшись носом в макушку девушки, Азазель тут же уснул, даже не обратив внимания на пристроившегося сбоку тёзку.
И снились Марку адские котлы, в которых отчего-то вместо свеженагрешившей человечинки варилась радуга.
Отредактировано Mark Kenler (10.03.13 01:07:30)
