Настоятель прищурился, замер и даже высунул от усердия кончик языка. В руке блеснуло острое лезвие, раздался дьявольский хохот. Хруст, скрип,хохот. Хруст, скрип, хохот. Да что ж такое, матерь божья...Бреннан устало выпрямился, с гримасой разогнул спину и двинулся по направлению к раскрытому окну. На подоконнике надрывалась радиола, которую, очевидно, снова заело. Выслушав порядком надоевший хохот в четвертый раз, священник выключил злосчастный аппарат с мыслями о том, что прослушивание радиоспектакля по мотивам сказки "Три кабаненка", похоже, было не лучшей идеей. После этого он снова подобрал брошенные в траву садовые ножницы, и критическим взором оглядел подстригаемый куст. Куст выглядел печально и напоминал собой фигуру отставного безногого вояки, между тем как творческий замысел художника предполагал в данном случае святого Антония с посохом воздетым к небу в порыве особо вдохновенной молитвы. Посох пока напоминал лопату, а очертания Антония терялись в листве, однако, Бреннан не унывал. Снова защелкали ножницы, святой отец, вдохновленный небесами на сотворение чуда, благодушно замурлыкал себе под нос.
Вообще, садоводство Альберт Бреннан любил. Этим занятием он увлеченно занимался с тщанием слепого, рисующего картины. В частности, территория церкви и сад всегда были тщательно ухожены и выглядели бы весьма прилично, если бы не дикое стремление священника внести свой вклад в развитии прицерковной флоры. Фауна в данном случае отсутствовала, но не потому, что была вычеркнута, а потому, что боялась садовых ножниц священнослужителя. Самое интересное, что первоначальный замысел и результат флористики всегда кардинально отличались друг от друга, но настоятель и в этом видел благой знак, ибо как он частенько говаривал, "Господу виднее." О том, что Господь в это время пил чай с плюшками и совершенно не намеревался превратить первоначально задуманное облако в завод по производству ложек, Альберт как-то не задумывался. Не до того было.
В церковном приделе даже висела грамота, полученная им на прошлом конкурсе Великих и Ужасных Садоводов. В грамоте хвалилось виртуозное владение секатором и крайне творческое мышление, а также второе место за лучшую пейзажную композицию из туи и боярышника. Получая грамоту из рук мэра,Бреннан с сомнением пробормотал,что изначально вышеупомянутая пейзажная композиция являлась попыткой изобразить внутренний интерьер пыточной времен расцвета инквизиции,но его дельное замечание осталось без комментариев. Висперширцы все как один,дружно взирали на пейзажную композицию,и воздавали хвалу ножницам их удалого священнослужителя. К концу награждения Рамиил смирился,и с достоинством принимал поздравления.
Потенциальная фигура святого Антония кандидатом в победители не была, но старания прилагалось не меньше. Как всегда назидательно говаривал Бреннан сорванцам, промахнувшимся мимо окон муниципалитета камнем, все надо делать с душой. Личный пример при этом он застенчиво отказывался подавать,но за попытками следил с интересом,благо ни одна из них еще не увенчалась успехом.
Святой Антоний потихонечку выстригался,маргаритки,соседствующие с розами,недовольно,но молча благоухали,солнце пригревало. Благодать,в общем.
Едва Рамиил успел вкусить сполна от дарованной благодати,как идеальная симметрия спокойствия была слегка нарушена стуком женских каблучков по тротуарной плитке. Бреннан выпрямился, на всякий случай приготовив самую добродушную и благожелательную улыбку из своего арсенала. Увидев гостью, улыбка тут же была переквалифицирована в самую благожелательную из самых благожелательных. Побив все возможные рекорды благожелательности,улыбка засияла начищенным пятаком на лице священника,где и осталась - на всякий случай.
Марджери Тернер была не слишком частой гостьей по причине безумного графика работы,однако,исправно слушала все проповеди. Бреннану в такие моменты казалось,что у мисс  Тернер над головой вполне можно было бы повесить табличку "Идет запись.Не входить!" ну или на крайний случай,красную лампочку,ту,что вешают над дверью операционных. Подобное рвение не могло не умилять,впрочем как и все остальное в мисс Тернер, поэтому Альберт заранее приготовился долго и со вкусом умиляться.

- Марджери, дочь моя, вы как всегда прелестно выглядите. Кроме того, для бесед с вами я всегда рад найти минуту-другую, - Бреннан попытался стянуть с лица профессиональную улыбку исповедника, и нацепить что-либо менее официозное, но вышло, кажется, не очень. Правда, помогла несколько ироничная мысль о том,что не найти время для мисс Тернер было чисто физически просто невозможно. Эта девушка находила для себя время буквально у всех и каждого и всегда столько, сколько ей было нужно. Если бы ей пришлось выбивать информацию из человека, сидящего на бомбе, которой осталось тикать всего полчаса, 25 минут этого драгоценного времени из 30, несомненно, принадлежали бы Марджери. 5 минут мисс Тернер подарила бы несчастному не из жалости. Просто их как раз хватило бы на то,чтобы сказать спасибо за добытые сведения и скрыться в неизвестном направлении. Максимум мисс Тернер переждала бы взрыв, отряхнула платье от налипшей сажи, и хладнокровно отправилась бы дальше с ангельской улыбкой на лице.
Альберт с сомнением еще раз прокрутил в голове только что представившуюся внутреннему взору картину. Смутные сомнения его еще не терзали, но уже начали пихаться в бок, и активно ворчать. Бреннан еще раз оценил строго взирающий на него наглухо застегнутый ворот платья и улыбку, с которой тоже не успели стереть помаду собственного профессионализма, и перестал сомневаться. Кроме того, начало беседы, воспевающее мадригалы садоводческим талантам преподобного, настораживало.
Похвалу Бреннан всегда воспринимал так же, как пирожные: с блеском в глазах и приятным предвкушением. В этот раз упоминание о неизвестно как затесавшемся в комплимент пророке, вызвало у него какое-то непонятное чувство. Мисс Тернер всегда занимала для настоятеля особое место в рядах ценителей искусства, проявляя живой интерес к его творениям. Конкретизировать творческую мысль священнослужителя не всегда было по ей силам (так же, как и самому священнослужителю), однако выбранное направление она угадывала безошибочно, чем всегда умиляла. Это примерно то же самое, что из трех цветов - красного, серого и оранжевого выбрать цвет идиотских мыслей.
Девушка оглядывала истерзанный секатором куст с интересом. Рамиил - теперь уже со скептицизмом. Вариант пророка Иеремии до сих пор как-то не приходил ему в голову, но лопата явно намекала. Что ж, по крайней мере теперь я знаю,что написать в табличке, указывающей название, если святого Антония не выйдет. Бреннан еще раз обошел свое творение кругом. Сзади фигура явно напоминала Антония с посохом. Спереди - вылитый Иеремия. Констатация печального факта, однако, не помешала Бреннану сделать любимый вид "я всегда знал,что из этой ерунды выйдет просто ого-го какой шедевр". Наличие публики обязывало.
- Мисс Тернер, только вы и можете оценить скромные старания вашего покорного слуги, - уклончиво ответил он, разводя руками, словно Альвадор Врали, у которого, глядя на холст, изображающий битву чайных сервизов, поинтересовались, почему он рисует мертвых девочек. - Однако, работа еще не окончена. А посему не отправиться ли нам на лицезрение более завершенной картины, нежели та, на которую вы так благосклонно изволили обратить внимание? Чайник уже вскипел. В присутствии Тернер Рамиила иногда заносило на поворотах внятной речемысли. Сказывалась былая рана, полученная полтора тысячелетия назад Штопором Галантности.
Настоятель поставил перед девушкой чашку чая, молочник и блюдечко с лимоном, вытащил жестяную коробку из-под кофе, на которой была приклеена этикетка со словом "мука". Печенье из жестянки перекочевало в стеклянную вазу, и было деликатно придвинуто к чашке Марджери. Сам Бреннан уселся напротив и, подперев щеку рукой, приготовился умильно следить за поеданием церковных запасов мучного и сладкого. Житейская хитрость и ангельская интуиция подсказывала ему, что только этим чаепитие не ограничится.

Фраза о ходатайстве в пользу шедевров паркового искусства настораживала и прельщала одновременно.
Альберт представил себе собственные композиции в двубережном парке. Или у Штопаного моста. Или на том прелестном перекрестке между кондитерской и "Кавабунгой". Перекресток особенно прельщал его. Туда великолепно подошла бы композиция "Святой Нафанаил, изгоняющий бесов из тортика". Мистер Берк, конечно,мог и не проникнуться духом, но Хаагенти бы оценил. Жаль только,что висперширцы не всегда способны понять суть. Придется сопровождать каждое искусство отдельной табличкой. Например: "сие произведение следует созерцать только будучи умиротворенным композицией "Епископы из Поддивана" (юго-восточный угол двубережного парка, композиция № 2654), ибо суть ее в том,что смерть святого Дехериуса, бывшего когда-то епископом в мирской жизни, изображенная здесь, приключилась с ним вследствие чаепития, которое и изображено на...
От дальнейшего сочинения,несомненно, блистательной таблички, объясняющей экзистенциальный и духовный смысл обеих композиций, а также полную летопись жития святого Дехериуса, его отвлекло сначала минутное молчание, прервавшее успокаивающий хищный хруст печеньем, а затем и голос Марджери.
- Отец Альберт, как ни совестно мне признаваться, но я опять пришла к вам не только ради исповеди и задушевной беседы. Меня отчасти привели к вам рабочие вопросы. - Бреннан постарался придать лицу вежливо-вопросительное выражение, которое должно было означать некоторое изумление по поводу наличия у него,преподобного отца и висперширского муниципалитета общих рабочих вопросов. Может, им еще младенцев при крещении во флаг Виспершира заворачивать? Не то,чтобы Альберт не любил местные власти. Скорее,нежно недолюбливал, не подавая при этом виду. Недолюбливать рьяно и открыто было еще рано. Власти все-таки. На самом деле в выражении лица был скрыт еще один подтекст, различить который,впрочем,мог далеко не всякий. В данном случае он означал крах надежд на великодушное, а главное,бескорыстное желание помочь Висперширу в озеленении плодами трудов не покладающего садовых ножниц священника. Нет, мисс Тернер,безусловно,была великодушна и бескорыстна - только взгляните в ее честные глаза личного помощника мэра! Но вот мэр и муниципалитет такими не были.
Тема межконфессиональной розни была вообще неожиданна. Ступив на скользкий путь еще более скользкой темы Бреннан подумал,что нестись галопом было бы крайне неосмотрительно. В таком вопросе как этот,лучше встать на карачки и аккуратно поползти. К тому же,что из этого вытекало и куда заливалось священник пока никак не мог взять в толк.
Вообще, веротерпимость, межконфессии и толерантность - палка о двух концах,и всегда была таковой, по мнению Рамиила. Сегодня все кричат о терпимости и дружбе религий, а завтра глядишь - и уже триста тысяч человек минус, триста тысяч могилок плюс. А за что?а за то,что они не ратовали за межконфессиональность. Печально, но факт. И уже всем хорошо,и все нормально. Только кладбище расширять придется, а так ничего,живем. За правое дело.
Мисс Тернер между тем была настроена довольно решительно, что впрочем, очень вежливо вуалировалось интересом к печенью.
Альберт на всякий случай поерзал на стуле, но надежной тропы разговора под ногами не нащупал. Пришлось ступить наугад в трясину.
- Марджери, видите ли, порицанство - это такая тонкая противоречивая материя... - Бреннан даже закатил глаза, желая показать насколько она тонка и противоречива. - Тут никогда ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов, но по большей части,да, это явление, которое разлагает здоровую атмосферу в Виспершире, и пагубно влияет на наших ...мм...милых висперширцев. Сам Бреннан в перипетии подобных бесед вдавался нечасто, однако счел своим долгом проявить патриотизм и заботу о местных властях, которые, надо отдать им должное, бывали весьма набожны  в иные дни. Он состроил озабоченное всеми горестями мира лицо и постарался изобразить волнение.- Поведайте же мне,мисс Тернер, последние новости об этом весьма печальном явлении, ведь врага, как говорится, надо знать в лицо.