- Питание, жильё, короткий поводок и капризное начальство? Я согласен!
- Своенравное.
- Без разницы! Что на ужин?

Харлан очень торопился трудоустроиться по нескольким причинам. Во-первых, последние деньги у него закончились два дня назад, однако же, мастер манипуляции ещё не дошёл до той степени оголодания, когда приличные юноши бросаются обчищать мирных и в меру рассеянных горожан. Во-вторых, Верн уже три месяца жил где придётся и спина уже просто умоляла о встрече с нормальной кроватью хотя бы на сорок восемь часов. В-третьих, было нечто извращённо-привлекательное в постоянном месте работы и ежемесячной зарплате.
Совершенно случайно наткнувшись на краткое объявление о кастинге иллюзионистов для городского цирка, напечатанное минус десятым шрифтом в самом низу афиши, Харли рванул на запах возможных еды и денег. Переговоры прошли быстро, закончились вкусно, а потом Верн ещё и обнаружил в кармане безрукавки ключи от комнаты (всей такой с потолком, полом, стенами, дверью и окном) и пояснительную записку о том, куда идти, чтобы найти жилище и не быть съеденным тикающим крокодилом. На самом мятом краю записки значилось таинственное: «Гекльберри может быть под кроватью». Верн был любопытен, любознателен и догадлив, но даже у него не хватило фантазии, чтобы разгадать заключённый в этой фразе скрытый смысл.
В случае Харлана переезд не был проблемой. Из вещей – всего-то один шкаф реквизита. Здоровый такой, деревянный, на колёсиках. Верн тащил его следом на тонком тросе, как нашкодившего пса, шкаф послушно катился, изо всех сил стараясь не создавать своему владельцу лишних проблем застреваниями в камнях и подпрыгиваниями на ухабах.
Обнаружение будущего жилища не заняло много времени. Отперев дверь ключом, и потянув её на себя, Верн уставился на содержимое помещения. Птицы, бесчисленное множество птиц, две кровати, хохочущий мальчишка и снова птицы. В первую очередь фокусник подумал о том, что здесь-то точно никто не будет против, если он решит завести хомячка.
- Хэй! – Харли попытался пробиться сквозь хохот и обратить на себя внимание странного парнишки, отплясывающего какие-то шаманские па. – Мне нужен Гекльберри.
Безрезультатно.
Повторять без необходимости Верн не любил, а потому просто прошёл в комнату к прыгающему, извивающемуся и не прекращающему смеяться субъекту с каким-то стихийным бедствием, обосновавшимся за воротом его растянутой футболки. Встряхнул за шиворот нового незнакомца, ловким движением просунул руки под ожившую ткань и резко выдернул из загадочного, но тёплого и нежного на ощупь подфутболочного пространства ярко-желтый комок чириканья. Осторожно сжимая птичку в одной руке, другую Харлан не торопился снимать с приятного маршрута поясница-лопатки-поясница.
- Пробуем ещё раз. Я – Харлан, на площадке – шкаф, а мне нужен некто Гекльберри, имеющий привычку скрываться под кроватью.

Увидев всю гамму эмоций, отразившихся на лице худощавого, взъерошенного парнишки, Верн подумал, что на таком вот будет здорово проверять новые фокусы – все реакции и впечатления на лицо, даже спрашивать не надо, что изменить, а где и без того всё идеально. Когда новый знакомец с профессиональной грацией зашуганного жизнью параноика грохнулся под кровать, Харлан понял, что с таким соседом полы в комнате всегда будут пребывать в сверкающей чистоте.
- Привет, Гекльберри, - широко улыбнувшись, Харли крепко пожал робко протянутую из надёжного подкроватного укрытия руку. Беседовать с людьми, прячущимися под бытовой мебельной утварью, а не в специализированном реквизите, для фокусника было в новинку. Обернувшись, Верн посмотрел на скучающий в коридоре шкаф, будто прося совета в щекотливейшем личном вопросе, тот был монолитно молчалив и беспристрастен к житейским проблемам своего владельца. Помявшись с секунду, Харлан уселся на пол. Поняв, что из такого положения собеседника всё так же невозможно углядеть, Харли откинулся на спину, перевернулся на бок и вполне комфортно улёгся, подперев голову рукой.
- Смотрю, с фантазией у тебя всё отлично, - количество Синдерелл на один квадратный фут комнатушки впечатлял. Настоящая армия клонов, сплошь состоящая из неоценённых публикой пернатых индивидуальностей. – Если хочешь, могу помочь придумать хотя бы ещё парочку вариантов.
Из тщательно очищенной от пыли темноты уютно и неуверенно сопели. Смутный очертания парнишки видны были, но на этом все визуальные прелести и заканчивались. Верн не мог не оценить то, с каким талантливым изяществом его новый сосед по комнате сумел с порога нагнать таинственности. Тут было чему поучиться амбициозному артисту.
- Я так понимаю, тебя больше не кровати интересуют, а то, что под ними. Так, может, и поделим? Тебе – всё, что ниже уровня матраса, я же предпочитаю быть сверху, - Верн не мог не поторговаться. Этому немаловажному для бродячего иллюзиониста качеству его научила лицом в реальность жизнь, и со временем оно переросло в неистребимую привычку, куда вреднее курения с алкоголизмом.
- Со всеми опасностями дальнего угла справится мой шкаф, который там будет отлично смотреться, - успокоил соседа Харлан, не оборачиваясь в сторону потенциального источника загадочной опасности. – Можем птиц твоих в шкаф убрать, им там понравится, - радушно предложил Верн, но услышав испуганный вдох, поспешил заверить, что не собирается насильно замуровывать Гека и его многоголосую дичь куда бы то ни было.
Мелодичная трель разрядила искрящую от испуга и напряжения обстановку. Удивлённый возгласом Гекльберри, Харли поспешил вскочить на ноги, отыскать семечки и победно прошествовать к клетке, чтобы в то же мгновение замереть в замешательстве.
- И которой из Синдерелл я должен вручить заслуженную награду?

Верн прекрасно знал, что обладает невероятнейшим по своей силе даром убеждения, но даже его мученическая сговорчивость Спинна слегка напугала и на мгновение выбила из колеи потоково-бредового монолога. В конце концов, Харлан Верн был иллюзионистом-мистификатором, а не домомучителем.
- Эй, ты там плачешь что ли? Да я ж пошутил. Сам подумай, для чего мне две кровати? Я же тощий, как подоконник, мне и одной хватит с избытком, - Харли постучал костяшками пальцев по деревянному каркасу, будто пытаясь проверить, насколько жив прячущийся в недрах мебельного экспоната парнишка. – Можешь и под моей кроватью прятаться, если захочешь, только не могу обещать, что буду там делать регулярную уборку… Зато я всегда буду в зоне досягаемости и ты даже сможешь потыкать мне в спину сквозь матрац спицей, - далеко не каждому фокусник делал такие щедрые предложения, от которых, как он сам искренне полагал, просто невозможно отказаться.
Жизнь в цирке обещала быть интересной, но скромная комнатка циркового общежития, похоже, не собиралась уступать пальму первенства по части приключений и бытовых несуразиц. Представив, как на следующее утро проснётся в компании орущих птиц, таинственных пауков и подкроватного Спинна, Харли почувствовал себя почти счастливым. Для полного счастья не хватало реального воплощения сей идиллической пасторали.
- В шкафу хранится реквизит и сам шкаф тоже реквизит, а я весть такой из себя волшебник, - гордо представил Верн себя и свою мебель. Шкафом фокусник гордился, как родным сыном, окончившим школу в одиннадцать лет на все пятёрки. Впрочем, причин такой искренней привязанности к сине-деревянному другу у Харлана было достаточно. Тот хранил столько тайн, загадок и секретов, что будь он существом живым, его бы стоило убить. Не из расистской ненависти к синим, а просто так, на всякий случай.
- Птичник, говоришь? Должно быть, смотрится действительно круто. Покажешь потом, - не спросил, не попросил, а просто поставил перед фактом.
Птицы в клетках перешоркивались перьями и перещёлкивались клювами. Харли честно пытался понять, что они пытаются сообщить миру – кто убил Деннеди или, что Святой Грааль может оказаться обычной пластиковой бутылкой из-под лимонада? В одном он был уверен – так, как понимает их Гекльберри, не понимает больше никто. Да и что может быть лучше, когда человек сердечно любит свою работу?
От еды Харли никогда и ни при каких обстоятельствах не отказывался. Отсыпав семечек в жменю, фокусник принялся с завидным профессионализмом щёлкать чёрные «икринки» подсолнуха. Птичка, сидевшая особняком, действительно занервничала и подлетела чуть поближе.
- Хэй, кровать тебе, конечно, идёт, но я по сравнению с тобой чувствую себя раздетым, а это ощущение я стараюсь приберегать для сцены, - позвал Верн, не отводя взгляда от птички, кормящейся из его ладони.
- То есть, ты практически самый старый житель Виспершира! Проведёшь для меня обзорную экскурсию по местам былой славы, - стараясь не спугнуть пернатое, Харли медленно побрёл назад, к говорящей кровати. – Я приехал издалека и тоже рад соседству.