Погода стояла унылая. Ливень пытался пробить крышу автобусной остановки. Нормальные люди давно уже попрятались по домам, своим или чужим. На последний автобус Орсон опоздал, а любимый паб был закрыт, но это не так уж и важно.
Обычно, он не любил такую погоду и собственное бездействие.   
Обычно, не пил непонятно что из бутылки в бумажном пакете. Ему казалось, это кирш градусов так под пятьдесят, но может быть и нет. Кто знает, что ему дал Аббъяти кроме него самого.
Обычно Орсон не делал предложение женщине пятнадцать раз. Одной и той же женщине, к тому же. Раньше Мэйнарду казалось, что он никогда никому не сделает предложения руки и какого-нибудь своего органа на выбор. Это были его жизнь и организм, делиться ими с кем-то у него не было никакого желания.    
И обычно его не отвергали пятнадцать раз подряд. В крушении всех этих «обычно» был виноват лишь один человек. Теофания Гамильтон. Иногда ему казалось, что она послана ему в наказание за грехи, за каждое знакомство на ночь, но они же все были по обоюдному согласию и это совсем не важно, что потом он «забывал» перезвонить. Совершенно не важно. Правда, чаще у него было совершенно противоположное мнение насчет нее. Она очень быстро успела стать «его» Гамильтон. Он так считал и говорил. Наверно именно поэтому Орсон за три с половиной года знакомства успел сказать ей фразу «Давай поженимся» и различные ее вариации пятнадцать раз. И после каждого отказа говорил и себе и ей «Ничего, это еще не конец».
Сегодня, сидя на этой остановке, он, наверное, впервые задался вопросом, зачем так упорствует.
Подумаешь чувства, все в нашей жизни проходит. Они тоже пройдут. Покроются пылью, заржавеют и исчезнут. Возможно, если после стольких попыток крепость все не сдается, то надо просто кинуть в нее камень и пойти дальше?
Подобные мысли, и настроение были совсем не свойственны Орсону Мэйнарду. Скорее всего, во всем была виновата погода или этот странный напиток. Вроде бы ведь и пьян, а совсем не весело. А может все дело в фонаре, который стоял не так уж далеко или отсутствии компании.

Отредактировано Orson Maynard (25.11.11 20:46:22)

Сначала был голос, полный негодования, а потом розовые кудри. Они как-то странно подействовали на сознание Орсона, почти гипнотически, и даже если хотелось проигнорировать небольшую ссору двух незнакомых людей, проблемы, которых ему глубоко безразличны, он не смог. Следил за волосами одной из девушек. Казалось, они тоже были крайне возмущенны и одновременно опечалены сложившейся у хозяйки ситуацией. Орсон не удивился, если бы они вдруг ожили и покусали рядом идущую знакомую или подругу.
- Да пошла ты!
Покусать видимо действительно стоило. Они даже взметнулись в гневном порыве, но нет, сдержались.
А какой был бы материал! Девушку покусали розовые кудри подруги. Этот неординарный случай произошел ночью, возле автобусной остановки. Преступники (волосы) попытались скрыться с места преступления, но у них ничего не вышло. 
- Даже если я вам мешаю, я не уйду. Не у вас одного день не задался.
Орсон приподнял бровь на такое заявление и посмотрел на ноги девушки, а потом на кудри и снова на ноги.
Ладно, не так уж, и плохо, пусть сидит. В компании пить веселее. Точно.
Он протянул ей нечто в бумажном пакете, которое не так уж плохо пахло на самом деле, предлагая присоединиться.
- Почему же он у вас не задался?
Ненадолго можно было представить, что они сидят в баре за стойкой и в руках у них по стакану джина или еще чего-нибудь приятного. На улице ливень и холодный ветер, а здесь тепло, даже немного душно, поэтому бармен добавил еще немного льда в стакан.  Спустя пару секунд стекло уже приятно холодило подушечки пальцев, такие приятные ощущения. Осадок от очередного отказа испарился, смешиваясь с сигаретным дымом, и, возможно, с товарищем по несчастью пьешь за что-то очень значимое в этот момент или просто так.
А в такие минуты так и хочется поговорить за жизнь, курс валют, политику и что-нибудь еще между делом.
К сожалению, Орсон и девушка сидели на остановке, которая не спасала от холода, но были скамейка и выпивка.

- Все мужчины нерешительные истерички…то, что вы сейчас сидите тут, под дождем, и напиваетесь, только подтверждает мою теорию.
Возможно, это был закон жизни и алкоголя. Невозможно просто выпить, тут же начинается какой-нибудь спор, который, конечно же, назовут дискуссией.
- Вы, женщины, сами виноваты, что появились такие мужчины, - Орсон сделал глоток из бутылки и продолжил смотреть на стену дождя, - когда вуманистки требовали равенства прав и свобод, надо было понимать, к чему это приведет.  Правда, в итоге мужчина все также должен дарить цветы, открывать перед ней дверь, не приставать на работе, совершать поступки, оплачивать счета, кормить, поить, покупать подарки, одевать и не забывать, что перед ним все-таки представительница прекрасного пола. А что же женщина? Она получила право на высшее образование, хорошо оплачиваемую работу, быть как мужчина, но в тоже время  с гордым видом принимать то, что обязан ей дать один из нас. Теперь ты говоришь, что мужчины нерешительные истерички. Раз женщина может надеть деловой костюм и высокомерно смотреть на всех вокруг, то почему мужчина не может взять подушку и начать рыдать на тему «Ты меня не любишь!», где равенство? Вы сами не знаете, что же вам нужно в итоге, чтобы относились как к равным и со всеми вытекающими от этого последствиями или все же не забывали, что являетесь слабым полом и делали поблажки. Порой сидишь и думаешь: «Что же ей надо, еще одно предложение или чтобы забросил на плечо, принес домой, кинул на кровать и сказал: Теперь ты моя, женщина, возражения не принимаются». Хотя я не удивлюсь, если лет через пятьдесят, а может даже раньше, уже вы будете покупать нам цветы, водить в рестораны, давать деньги на мелкие и не очень расходы и предлагать вступить в супружеский союз.
Орсона, правда, передернуло от такой перспективы, и он выпил еще. Это самое ужасное будущее, которое можно было представить.
Нет, есть еще хуже: мужчины занялись домашним хозяйством и воспитанием детей, и с горячим ужином ждут возвращение добытчицы. Господи, какой кошмар. Забыть. Забыть. Забыть. Я об этом не думал.
История умолчит о его незабвенной тетушке, которая умудрялась вертеть всеми как ей того хотелось и при этом в нужный момент сказать «Что вы, я этим не занимаюсь, спросите моего мужа», хотя на самом деле большая часть решений Найджела были нашептаны (или прямо сказаны за стаканчиком чего-нибудь) именно ею.
-Сижу и напиваюсь я ибо не знаю, что делать с одной из вас, - Мэйнард  все же протянул девушке бутылку, - с одной стороны она мне нравится настолько, что решил на ней жениться, с другой уже надоело делать предложение за предложением. Предположение, что она меня не любит, не принимается, - предупредил девушку Орсон, - это невозможно. Иногда я думаю, что давно бы ее связал, выдал за себя замуж и притащил домой, но, к сожалению, она меня просто убьет, как только получит относительную свободу. Отравит, скорее всего.
Он сомневался, что даже успеет насладиться первой брачной ночью. Веревки, конечно, в таком деле не помеха, но все же.

-Сейчас утрируете именно вы. Я не говорю о том, чтобы бить женщин палками? Зачем? Намного приятнее коротать с ними свободное время. И не свободное тоже, но некоторых из вас действительно нужно держать под замком.
Правда, ту же Гамильтон ему порой хочется несильно отшлепать, но не более. Некий элемент игры, не оставляющий после себя кровоподтеки на прекрасном теле – да, он понимает, и время от времени разделяет, настоящий удар со всеми последствиями – нет. В самом деле, для драки есть мужчины в том же пабе. Хотя Орсон не исключает возможности, что когда-нибудь в будущем и женщины будут размахивать кулаками.
- Что значит “Зачем постоянно предлагать”? – забрал бутылку и даже взмахнул ею в порыве чувств, - Потому что она моя. Моя и ничья больше даже в теории. А раз так, то я лишь хочу официально подтвердить свои права на нее.
Орсон сказал это таким тоном, как будто подобные собственнические порывы были нормальны, естественны и все объясняли.
- А она все отказывает и отказывает. Пф, не хочет терять свою свободу, но между делом желает сделать из меня монаха и жить в моем доме. Если ты мне отказываешь, не жди, что я буду в течение трех лет медитировать вместо того, чтобы общаться с другими женщинами. Соглашаешься – тут уже другой уровень. Хотя сейчас, сидя здесь, я думаю том, что, может быть, действительно пора прекратить на некоторое время задавать ей один и тот же вопрос. Посмотрим, что из этого выйдет.
Возможно, он и перегнул палку, но как иначе, если хочешь что-то получить. Пожелал, пришел, взял. Таков девиз Мэйнардов. А если что-то или кого-то не получается заполучить с первого раза, прояви настойчивость, характер, и что-нибудь еще, и все же забери.
Мэйнард рассмеялся, увидев, что девушка прицепила усы, и пожал протянутую руку.
-Орсон, - он притянул ее еще ближе к себе и, отставив бутылку, взял свой котелок, который лежал рядом с ним на скамейке, и надел его девушке на голову, - Вот, теперь ты мужчина, Делайла. - Орсон, внимательно посмотрел на девушку, как будто размышлял над чем-то очень важным. - Хм, а мне видимо придется сделать вид, что я женщина.
Сказано это было с некой долей иронии и теперь уже точно на пьяную голову, но почему бы и нет.

-Если я буду женщиной, то чертовски привлекательной, и вы не сможете ударить меня палкой.
Орсон еще никогда не переодевался в женщину, несмотря на его профессию. Хотя подобные мысли и посещали, чего греха таить. Он успел побывать дряхлым стариком, слепцом, неизлечимо больным, бездомным, музейным экспонатом, этот список можно долго продолжать. Но женщина, о, этого еще не было, и подобное преображение вызывало интерес. Он был уверен, он будет прекрасной женщиной, а если побреется, то вообще сногсшибательной. Кстати, о ногах, в чулках они бы очень даже смотрелись или даже без них.
Делайла вдруг приняла такую неприличную для девушки позу, да еще и в общественном месте, но Орсон не стал сгонять ее со своих колен. Это попросту не имело смысла и ни сколько ему не мешало. Даже внезапно появившаяся помада не пугала. 
- Вы ничего не понимаете. Одна из прелестей жизни, будучи мужчиной как раз и заключается в возможности напиваться с незнакомцами и получать от этого удовольствие. Вы, кстати, занимаетесь сейчас тем же самым, но, наверное, можно уже сказать, что мы знакомые. По крайней мере, имена друг друга уже не являются для нас загадкой.
Порой очень трудно заставить Орсона замолчать. Вроде бы такое важное дело: качественно накрасить губы. А он не перестает говорить.  Делайле даже пришлось взять его за подбородок и обхватить ногами за талию. Следует признать, что этого того стоило. Орсон замолчал и позволил провести помадой по губам. Ощущения были довольно странные. Тут же захотелось провести по ним или рукой, или зубами. Убрать инородный элемент, но Мэйнард не сделал этого.
- Конечно, великолепно, иначе и быть не может.
Губы он все же облизнул. Оказалось у помады есть вкус. Опять же странный, ни на что не похожий.
- У тебя в кармане целый косметический набор? Ладно, можешь использовать и тушь.
Он знал, что это такая…вещь, которой женщины обычно намазывают себе ресницы, считая, что от этого они становятся длиннее и даже пушистее. Ну, все может быть, но что-то Орсон обычно не замечал волшебных перемен, хотя иногда все же бывали прецеденты. О них на самом деле лучше не вспоминать.
- А одежды у тебя в кармане нет? Думаю, для того, чтобы завершить превращение мне просто необходимы платье, парик и что-нибудь еще.
Немного подумав и, между делом вспомнив о бутылке с почти закончившимся алкоголем, Мэйнард выдал гениальную, по его мнению, идею.
- Нам надо в паб «Полкоролевства и голова принцессы», - и не важно, что он давно закрыт, - только Витторио помаду не предлагать. 

Отредактировано Orson Maynard (03.01.12 14:13:56)

Орсон смотрел на кисточку туши и думал о том, что не хочет и близко подносить ее к своим глазам, касаться ею своих ресниц. Вдруг что-то пойдет не так и он случайно себя ослепит.
С другой стороны множество женщин почти каждый день красят ресницы, если они могут сделать это без потерь и травм, то и я тоже.
Он вздохнул, а потом собрав всю свою немного пьяную волю в кулак, осмотрелся в поисках заменителя зеркала и вдруг решил, что может обойтись и без него.
В этом нет ничего сложного
Орсон с очень серьезным выражением лица оттянул двумя пальцами верхнее веко левого глаза и, крепко держа щеточку в правой руке, провел ею по ресницам. Пару раз. Тоже самое повторил и с другим глазом.
Во время этой невероятно сложной процедуры он даже от усердия слегка высунул язык.
В итоге, правда, с количеством этой черной гадости Орсон переборщил и нижние ресницы окрасились сами собой стоило лишь раз моргнуть и вообще казалось, что они словно потяжелели.
Руки так и чесались провести по ним пальцами.
- Да-да, это тот самым паб с милым и практически всегда полуголым хозяином, который...
Который тут же достанет фотоаппарат из-под стойки бара и сфотографирует в таком виде, а потом либо повесит на стене, либо будет шантажировать. Нет, туда нельзя. Кстати, он же говорил, что закрывается.
-...к сожалению уже закрыл свой паб. Я забыл, что он как раз и подарил мне эту бутылку на прощание.
Жаль-жаль., - в голосе был целый океан печали, - но мы можем пойти ко мне домой и продолжить пить там. Он всего в нескольких остановках отсюда.
- Просто не застегивай её, да. И кстати, раздевайся.
Орсон удивленно посмотрел на девушку и выражение его лица совсем не тонко намекало на то, что он девушка строгих правил и на улице не раздевается.
Но ведь все же это я первый заговорил об одежде.
Благо на нем был длинный плащ. Очень нужный предмет одежды, когда снимаешь на улице штаны.
Юбка не вызывала у Мэйнарда доверия. Она казалась на пару, а может быть даже тройку размеров меньше, чем нужно. Он ее порвал. В двух местах. Их тут же нарекли разрезами.
Кстати, другой пол, другие имена. Есть варианты? Как тебе Джеймс? Майкл? Томас?
А я буду...Скарлетт. - Даже бровью повел.
А потом они действительно пошли к нему домой опустошать бар.
Они шли не так уж и долго.
- Добро пожаловать в Урхолл. Что будешь пить?

В гостиной, а они были именно в гостиной, Мэйнард  обычно принимал гостей. Именно здесь порой распивали спиртные напитки, ослабив галстуки, не забывая про сигары или трубки и, с легким отпечатком лени на лице, решали, как жить дальше. Им всем в этом прекрасном городе.
Мягкие диваны и кресла, журнальный столик, картины на стенах, тяжелая мебель, бар, даже портьеры располагали к тому, чтобы устроиться поудобнее со стаканом чего-нибудь и побыть немного снобом, а потом начать предлагать идеи разной степени странности.
- Ты серьезно здесь живешь?  А ты не боишься заблудиться? Я живу в квартире, где слезая с кровати в спальне, ты тут же оказываешься на кухне и то, я опасаюсь, что если за мной погонится оборотень, я не сразу найду туалет, в котором можно запереться...
- Иногда я хожу по дому в составе экскурсионной группы. Помогает вспомнить где, что находиться. Однажды, таким образом,  обнаружил комнату со столом для игры в блэкджек. На самом деле, главное вовремя найти окно, в которое можно попытаться выкинуть оборотня или выпрыгнуть самому. Туалеты уже давно не спасают.
Помнится, как только он нашел этот стол, Орсон тут же захотел провести собрание их маленького клуба. Невзначай похвастать находкой, в очередной раз показать, что это именно у Мэйнардов все самое – самое и одному из них даже не нужно для этого занимать пост мэра. А также набить карманы. Чем хороши карточные игры, можно поговорить о чем-то очень важном и при этом немного поправить свое финансовое положение, и не важно, что оно и так цветет и пахнет.
- О, дорогая, позвольте я за вами поухаживаю!  Скарлетт? Какое пошлое имя, не сочтите за грубость, а меня зовут Луи. Тоже пошловато, зато как звучно. Луи Третий. Да.
- О, как это мило с вашей стороны. Ухаживайте, ухаживайте. Разрешаю.      
Что поделать, у родителей была страсть к пошлым именам. Например, Джина. Между Скарлетт и Джиной, я рада, что они выбрали первый вариант.               
Вас зовут Луи Третий? Мне нравятся мужчины с порядковым номером, есть в них что-то, – Орсон поиграл бровями и взял стакан с виски, - что ж, за Скарлетт и Луи.
Короткий почти тост, изрядный глоток и Мэйнард подумал о том, что завтра у него будет прекрасное, прочувствованное похмелье, а все благодаря импровизированному коктейлю из не-знаю чего и виски.
- Да будет свееет...
- О, нет-нет-нет, только не свет! – но было уже поздно, яркие лучи от лампочки тут же ударили по бедным, несчастным глазам Орсона. Благо, в кармане плаща у него были солнцезащитные очки, которые он тут же надел.
Опасность может подстерегать на каждом углу, даже в собственном доме.
- Так что там за проблема с женщиной? Если ты собрался держать ее в этом замке, то я ее не понимаю.
- Давай так, раз мы сейчас другого пола, то и наши пассии тоже. Итак, это он и его зовут…Теодор, - Орсон даже сам плечами передернул и сделал еще один глоток. – Жить здесь он не против, даже «за», но желательно без меня. Знаешь, все эти разговоры о свободе, что ему хорошо и одному, при этом частенько обвиняет меня в ветрености и даже развратности. Видите ли, я предлагаю ему вступить в супружеский союз, но после отказа, через некоторое время, обращаю внимание на других. Но ведь после отказа! К тому же, мне нравятся люди с красивыми телами, особенно ногами, почему бы не сказать им комплимент? И я не  могу вести себя как монашка и ждать от него милости, когда же он обратит на меня внимание. А что у тебя с твоими женщинами?
Время от времени Орсон начинал устало размахивать стаканом, показывая, что ему уже порядком надоела эта ситуация.
- У тебя есть дартс и баллончики с цветной краской?
Вполне себе нормальный вопрос, его частенько задают Мэйнарду. Правда, первую часть, но это неважно.
- Есть. Баллончики с краской в подвале, могу устроить бесплатную экскурсию, а дартс здесь, позади тебя, как раз рядом с этим одиноким книжным шкафом. – Орсон встал с кресла и подошел к нему. Ходить в этой юбке было очень неудобно, приходилось делать такие маленькие шажки. Достал из одного из его отделений дротики – На что будем играть?

- Ох, женщины, вы такие истерички…
- Но кто-то же должен ими быть, вот мы, женщины и взяли на себя этот непосильный труд быть истеричками. Ты думаешь это легко? Столько эмоций и чувств. Это вам не кирпич изображать!
Где-то когда-то какая-то барышня так ему и сказала. Мол, быть открытым и эмоциональным человеком это тебе не кирпич изображать и вообще будь благодарен. За накал страстей естественно. Только вот Орсону в тот момент почему-то хотелось ее застрелить, а труп спрятать в чей-нибудь шкаф. Кто же знал, что спустя годы он повторит ее слова, сидя в юбке в гостиной своего дома. Жизнь бывает такой непредсказуемой, такой непредсказуемой.
- Моих женщин не устроило количество клятв в верности до гроба, которые я раздавал. Но вами так легко манипулировать! Какое искушение воспользоваться этим… -
Орсон не разбрасывался клятвами верности направо и налево, ведь все его отношения были исключительно ради удовольствия и без возможных обязательств. Только на сегодня, а если повезет, то может и неделю, а вдруг и больший срок, на месяц, два или все полгода. Без клятв и верности до гроба, но каким-то образом женщины, с которыми он встречался, именно их и слышали. Возможно, у них были слуховые галлюцинации. У каждой из них. С Гамильтон интереснее. У нее не было галлюцинаций, и в верность его она не верила, поэтому он хотел заполучить эту женщину себе. Этим взглядом «Боже, какие вы все идиоты», расчетливым умом и минимальным спектром изображаемых эмоций Теофания практически вынуждала Орсона забросить ее на плечо, а уже дома приковать к кровати наручниками. О, как бы она хорошо смотрелась.
- Мы будем играть на раздевание. И я проиграл.
Новая знакомая, также была очень интересной личностью.
- Ты выбираешь очень неудачные моменты для того, чтобы включить и выключить свет.
В самом деле, какой смысл раздеваться в темноте. Должны быть видны каждое движение, каждый штрих, стриптиз – дело тонкое. Уж он то знает, вся соль не в том, чтобы быстро скинуть одежду и показать тело. Вовсе нет. Это игра, ода чувственности и желанию, насмешка и ирония над ними же. Это целый театр одного актера и его должно быть видно. Правда, Орсон не успел развить тему и поделиться своим мнением. Его новая знакомая действительно являлась очень интересной и увлекательной личностью, и ей можно было простить не вовремя выключенный свет. Она компенсировала свою промашку поцелуем. Весьма приятным поцелуем, на который Орсон как и любая благовоспитанная дама сначала думал не отвечать, но потом, буквально через секунду, кардинально изменил свое мнение. Он еще успеет побыть благовоспитанной дамой, а сегодня на нем юбка не та.     
- Это ведь вполне прилично, когда первый шаг делает мужчина, верно?
-  Конечно, неприлично когда они его делают. Так что, не отвлекайся, Луи Третий, не отвлекайся.
Вообще, Орсону нравилось самому руководить процессом. Это он обычно лавировал чуть впереди между тумбочкой и баром, увлекая девушку за собой, или говорил, куда следует идти. Открывал дверь, пропускал внутрь комнаты и прижимал к кровати или дивану. Но сегодня ему действительно было интересно поиграть по другим правилам. Пусть его тянут за рубашку вслед за собой, пусть потом ее же снимают, пусть. Было приятно ощущать чужое, и, несомненно, женское, тело на своих коленях, проводить ладонями по бедрам, а потом спине, очерчивать пальцами лопатки, считать позвонки, касаться губами ключиц. Рисовать в воображении картинку.
- Нет.
Нет? О, нет, нет, нет!
Приятная тяжесть с колен исчезла довольно быстро.
- Я не буду с тобой спать. Ты мне нравишься,  и я бы хотела быть твоим другом, а не тем человеком, при виде которого стараешься перейти на другую сторону улицы, стыдливо пряча взгляд. Секс все только усложняет. Еще виски?
Женщина навсегда останется женщиной, как бы она не пыталась примерить усы.
- Почему мы не можем переспать и после этого остаться друзьями? Никаких попыток перейти на другую сторону улицы при возможности встречи и взгляд глаза в глаза. Почему бы нам после не устраивать вечера встреч с объятьями, поцелуями и бутылкой чего покрепче, но исключительно дружеские. Не секс все усложняет, а твое отношение к нему. К тому же мы оба свободны, но у меня все еще есть виски.
Он улыбнулся в темноту.

Отредактировано Orson Maynard (05.05.12 02:09:48)

- …а еще ты все еще сидишь в юбке. Наверное, жутко неудобно.
- О да, это чертовски неудобно! Знаешь, вообще я предпочитаю девушек с красивыми ногами и в коротких юбках, но после сегодняшнего я готов устроить у себя в редакции неделю длинных юбок или даже  штанов. С другой стороны, конечно, возможен вариант, что все дело в размере.
На очень долгую секунду он даже подумал, что юбки это зло, а потом, что красота требует жертв. Когда-то и от кого-то Орсон слышал это утверждение, сказанное с железобетонной уверенностью. Верой. Возможно, оно было сказано как раз о юбках и одежде в целом. Ну, не об отказе от десерта же и двухчасовых  тренировках через день. В самом деле, конечно же, нет. Тем временем, Делайла встала с дивана и прошлепала ( именно прошлепала Орсон слышал тихие шлеп-шлеп) к своей куртке и что-то из нее достала.
Что там? Что там? Алкоголь? Оружие? Наркотики? О, неужели?.. Хотя нет, что-то я в этом сомневаюсь.
- А я уже говорила, что я интерн хирургического отделения?
Интернами вроде становятся в возрасте от двадцати двух до двадцати четырех лет, если она не юный гений.
-Ты ведь совершеннолетняя, правда?
Его дед, отец и даже тетя говорили никогда не связываться с несовершеннолетними. Даже если сам ты из их числа, ибо с ними всегда проблемы, при любом раскладе и как бы взросло они не выглядели. Одна лишь мать придерживалась мнения, что любви все возрасты покорны и ему просто-таки необходимы романтические отношения со сверстницами. Мэйнарды смотрели на нее с явным неодобрением. И одобрительно хмыкали, когда увидели его первую настоящую подружку.
– Совсем недавно у меня была практика по удалению почки. С твоей стороны было бы крайне любезно показать мне, где тут ванна, которую можно наполнить льдом.
- Так тебе надо где-то спрятать украденную, бракованную почку? Без проблем, у меня как раз есть ванна для подобных целей. Хотя я был свято уверен, что вы вот такие вот ненужные уже органы толкаете на черном рынке. Ну, знаешь, кому-то они обязательно нужны для странных и запрещенных экспериментов. Как-то раз…хм.
Сначала он увидел, как что-то блеснуло уже в полутьме, а потом услышал звук, характерный для разрезаемой чем-нибудь острым одежды.
Моя бедная юбка! О, так гораздо удобнее, я теперь могу закинуть ногу на ногу! Стоп, а если бы она промахнулась?!
Орсону вдруг стало дурно, ненадолго.
- А у меня еще есть шанс изменить свое решение?
Он посмотрел на нее и улыбнулся. Черт возьми, ему нравилась эта розоволосая девчушка, которая сначала пила с ним, после целовалась, потом могла лишить его самого дорогого в жизни, а теперь спрашивала, есть ли у нее шанс передумать. В какой-то момент Орсон поймал себя на мысли, что хочет дать ей по голове. Но с другой стороны с кем еще он бы менялся одеждой и делал вид, что является женщиной.
- Ты такой непостоянный Луи Третий, яй-яй-яй, но, так уж и быть, у тебя есть шанс изменить свое решение. – был бы у него веер он бы им помахал, - в любом случае благородные дамы насилием не занимаются.
Он решил, что она точно еще пару раз поменяет решение, а его настроение меж тем застыло на некой середине и вскоре грозило скатиться к дружескому спокойствию.