Для простого ангела жизнь в околодревней Греции была трудна и невыносима. Какое счастье, что Метатрон простым ангелом не был. Должностное положение, тяга к комфорту и анфиладам, уходящим в закат арочно-колонными излишествами, замечательным образом слились в крепчайшем сердечном союзе (кстати, отличное название для какой-нибудь провоенной коалиции, надо будет подкинуть идею нужным людям в подходящее время), дабы скрасить муки пребывания в земных чертогах Гласа Божьего.
К слову, ангелам в то интересное и полное знаменательных научных открытий время совершенно не мешало отсутствие христианской веры, они отлично себя чувствовали, будучи звёздами Олимпа. Да, да, именно они расхаживали в тогах по сомнительной высоты возвышенности и потакали очередному повальному увлечению людей.
Метатрону нравилось язычество со всеми его обрядами, вечно строящимися храмами всё новым и новым богам, невесть откуда являвшимся незадачливым правителям и с завидной настойчивостью вымогавшим себе жильё. Эдакое мошенничество на вере, пользовавшееся тогда большим спросом у демонической братии.
Так вот, в свободное от привнесения в души и умы людей просветления время Метатрон на уютном олимпийском междусобойчике изображал Марса. Скромненько и со вкусом. Но это так, по особым праздникам и в дни отвратительнейшего расположения отца, сына и святого духа. Основным же видом взаимодействия с народонаселением отдельно взятой Греции был приём на дому. Прирождённый оратор (иногда Бог бывал весьма дальновиден) и ангел с комплексом Учителя не мог не заняться втиранием в мысли людей светло-радужной чепухи. Выходил вот так утром в свой любимый дворик, не удивляясь тому, что он давно превратился в ночлежку для бездомных собак и выгнанных за пьянство из домов сенаторов, и начинал вещать. К обеду все насквозь пропитывались Благодатью и рассасывались по домам, давая возможность юному философу хотя бы поужинать в тишине и наедине со своими любимыми устрицами.
После ужина, Метатрон лез в бочку и предавался размышлениям о вечном. Вот уже несколько сотен лет никто не смел нарушать медитативную атмосферу купальной традиции. До сего дня.
Назойливый шум очень быстро перерос в оглушительный грохот. Ангел пускал бульбы в воду, изо всех сил стараясь не обращать внимания на локальный Армагеддон, случившийся в его любимом дворике. Бульбы закончились, вода закипела, терпение лопнуло.
- КТОООООО?! – наскоро замотавшись в полотенце, отчаянно прикидывающееся тогой, Метатрон вылетел во двор к развалинам мраморного фонтана. Его фонтана. В центре которого возвышалась скульптура, подозрительно напоминавшая самого ангела. Раньше стояла. Теперь же лежала в сторонке уставшим куском мрамора.
Сейчас как никогда радовала привычка всюду таскать свой огненный меч.

На своих сольных выступлениях посреди облюбованной средиземноморской виллы Метатрон всегда толкал проникновенные речи о пользе лёгкой атлетики, свежего воздуха и терпимости ко всему сущему. Более того, он лично соблюдал все те идиотические постулаты, о которых так вкусно рассказывал простым грекам. Почти всегда соблюдал. Хотя убийство демона на Небесах грехом никогда не считалось, в конце каждого нечётного тысячелетия за это даже полагалась благодарственная грамота.
Ангелу потребовалась доля секунды, чтобы оценить внезапно изменившийся интерьер его усадьбы. Нежно любимые постоянные слушатели, уставшие за день и теперь ускоренно просветлявшиеся во сне, были бесцеремонно затоптаны заполонившими двор незнакомцами сомнительной степени трезвости. Более того, с ними был демон, который, будто красная тряпица не первой дырявости, так и манил свершить над ним Суд Божий, не отходя далеко от фонтана. А ведь это был любимый секретный фонтан Метатрона имени Метатрона. Почему секретный? Просто недоброжелатели всегда могли всё превратно истолковать, вспомнить о гордыне и настучать Богу. И тогда Гласу Божьему пришлось бы самому отвечать на эти безосновательные поклёпы, отвлекаясь от написания очередной энциклопедии, что плохо сказывалось на его внутренней гармонии.
Впрочем, поваленные колонны, вино, заменившее воду и копьё, поддевшее край полотенца, отразилось на эмоциональном состоянии ангела не менее удручающе. Он даже имени нарушителя спокойствия не спросил. Метнул в того пылающее святым огнём орудие ближнего боя и, не дожидаясь падения обезглавленного тела на фигурно постриженный газон, отправился обратно в бочку, повелев приспешникам демонического хулигана покинуть частные владения.
Это на утро Метатрон узнает, что невольно выполнил заказ Хаагенти, демона Херни Которая Случается, и развязал войну между жителями Псевдоафинуса и глупостью. Победит, конечно же, глупость, но это не так уж важно для нашего бессвязного повествования.

Единственным, что не устраивало в людях Метатрона (помимо того, что избранным народом были евреи) была их тяга к переменам. Только успеешь привыкнуть носить сандалии и научишься красиво драпировать тогу, как нате вам – в моде снова белый и свободные одежды длиною по колено. Никакого постоянства. Самое грустное, что такие глупые и бессмысленные перемены случались во всех областях жизни. За какие-то пятьдесят лет Псевдоафинус успел ввязаться в глупейшую войну, проиграть её по собственной дурости и обвинить во всём недостаточно расторопного Марса, который, видите ли, не принёс им победу на блюдечке китайского фарфора. Так вот небольшой, но стабильный бизнес Метатрону пришлось свернуть и вернуться к своей первой и основной специализации.
Быть ангелом смерти – занятие утомительное, вредное для кармы и вообще крайне нервное. Однако Бог тогда был свеж на задумки, свободен от дел насущных и под действием работ некоторых философов решил, что пора произвести инвентаризацию человечества. Само собой, путём отделение хороших зёрен от плевел. Метатрона тогда успокаивало только то, что все несметные количества развращённых душ, можно скопом отправлять в Ад без бюрократических проволочек в виде исповедей, душеспасительных бесед и отпущения грехов. Можно было даже уничтожать целые города, если соотношение грешников и добродетельных с небольшим перевесом склонялось в сторону первых. В Раю это назвали «сопутствующим ущербом» и встречали внеплановое пополнение ангельской армии с распростёртыми.

Дожёвывая бараний окорок, Метатрон сверлил пытливым взглядом возвышающийся посреди оазиса холм. В пятый раз сверился с разнарядкой и всё же решил сначала закончить с приёмом пищи, а уж потом разнести тут всё. Ангел ценил последовательность и порядок во всём, особенно – в деструктивной деятельности.
Пергамент со списком сект, тёмных орденов и запрещённых религиозных культов пестрил строчками разной степени зачёркнутости, лишь последняя открыто сообщала любому, обученному латинской грамоте, имя демона-зачинщика и примерное количество его адептов (никогда нельзя недооценивать значение статистического учёта в поддержании гармонии мира).

- Хаагенти, демон Херни Которая Случается, - профессионально поставленным голосом возвестил Метатрон, неспешно водворяя себя в святилище, прорубив мечом наиболее прямой и самый короткий путь в направлении злых намерений и корыстных побуждений. – Не двигайся, сейчас над тобой свершится Суд Божий, - огненный меч крайне вовремя взметнулся ввысь и мимоходом рассёк ринувшуюся на ангела толпу.
- Мне нужно подтверждение твоей сущности, - продолжал Метатрон, всё так же неспешно шагая вперёд и расчищая себе дорогу огнём, острейшим лезвием и сияюще-смертельной опасностью. Лицо конечной цели сего крестового похода ангелу не казалось знакомым.

Метатрон умел и любил говорить. Нет, не так. Метарон умел говорить, но любил Говорить. В конце концов, с этим несложным деянием была связана вторая из его специализаций. Удивительное заключалось в другом. Ангел никогда не совмещал обе свои богоугодные должности, как говорится, дикий кабан со сливами – отдельно, рисовое вино – отдельно. Как следствие, для вступления в диалог с демоном, подлежащим выдворению из мира смертных, у Метатрона не было ни единой причины.
Рукоять меча надёжно лежала в ладони, лезвие, не запятнанное кровью освобождённых от бремени смертности, царапало остротой даже обращённые на него взгляды. Ангел смерти никуда не спешил, на выполнение его благой миссии была отведена целая вечность, ведь зло, как с ним ни борись, неистребимо, эдакий нескончаемый квест. Поэтому Метатрон просто ждал. Цепко глядел, непроизвольно отсчитывая секунды между возвратно-поступательными движениями, совершаемыми демоном, подставлял данные в формулу и выверял уравнение идеального ритма, проводящего тонкую грань между беспорядочным совокуплением и гармоничным соитием. Это было не самым странным хобби, приобретённым за время охоты на демонов.
Ангел никогда не повторял дважды. Высказав требование, дальше он просто неотрывно смотрел и неотвратимо наступал. От небесных служителей правопорядка невозможно было нигде скрыться. Разве что в Аду. На это конкурирующее ведомство соглашение об экстрадиции не распространялось, да и не было в нём нужды.
Ещё одна причина, по которой Метатрон не любил иметь дело с демонами – они категорически не умели признавать поражение. Обязательно пробовали убежать, прикрыться смертными, предложить какую-нибудь невыгодную сделку или просто прикинуться безобидной ветошью. Вот хоть бы раз кто сдался в белокрылые объятья правосудия.
Для существа, прожившего столько, сколько довелось прожить Метатрону, время давно успело потерять обаяние своей линейной простоты. Не так уж не правы те, кто ставит знак равенства между «секундой» и «вечностью».
Ангел успел отметить дизайнерскую находку создателей сего сооружения, придумавших пустить иероглифический орнамент вопреки модным тенденциям не вертикальными столбцами, а уходящей от фундамента к куполу спиралью. Прежде, чем разрушить очередной храм, ставший пристанищем для злых дел и дурных помыслов, ангел, будучи существом образованным и культурным, всегда зарисовывал особенно удачные архитектурные решения. На этот раз, Метатрон даже не успел развернуть извлечённый из-за пазухи свиток папируса.
Летающие девушки, коварные механизмы, сбегающий демон – всё требовало немедленного и безраздельного внимания ангела. Поприветствовав мечом деву, второй рукой Метатрон поймал метко запущенное в него копьё. Крутанул в пальцах, бегло просматривая исчертившие его символы, и в девять равных по длине шагов достиг стены.
- Нефритовый Стержень, - с абсолютной серьёзностью констатировал ангел, обращаясь к стене. Оружие было куда надёжнее слов и документов. - Сущность подтверждена.
Пылающий клинок рассёк стену, за которой так самоотверженно ожидал суда демон.
- Демон Хаагенти, - Метатрон подошёл к демону и рука его стиснула левое запястье неудачливого беглеца (многим одного неудачного побега было недостаточно, приходилось принимать превентивные меры). - Подпиши вот эти бумаги о расформировании твоей секты, вот эти – о вверении судеб адептов Воле Божьей, так, это акт о сносе самовольной постройки я подпишу сам… Ещё какое-либо имущество, находящееся на балансе секты имеется? Подписывай, иначе пришлём полный пакет документов в Ад и до тех пор, пока мы не прекратим административное расследование в отношении тебя, в постановке на учет в качестве сущности, имеющей право на получение смертной оболочки, будет отказано.
Бюрократия процветала на всех Небесах и на всех Кругах Ада. В этом была заключена гармоничная упорядоченность хаоса.
Затолкав подписанные бумаги за пояс, ангел облегчённо вздохнул и легко рассёк мечом воздух. Верное своему хозяину копьё исчезло из мира смертных вслед за демоном.
Прилежно вычеркнув последнее имя из списка, Метатрон отправился срисовывать витиеватый орнамент с руин святилища.

Времена менялись стремительно. Людям с их короткими жизнями было гораздо легче обрести место в этом до неприличия переменчивом мире. Метатрон тоже старался. Он приобрёл скромные семь акров земли, оснащённые самым необходимым – каменным замком, рвом, виноградниками, клумбой… Стал видным учёным деятелем в области математики. В том, что касалось точных наук, ангелу нравилось то, как с одной стороны они опровергали существование Бога, с другой же – приходили к единому мнению о том, что некий сверхразум существует, иначе невозможно объяснить поразительную симметричность всего сущего.
«А какой переворот в их сознании случится после открытия числа Пи!»
В общем, такой вот вполне скромный образ жизни вёл Метатрон. Время от времени покидал свои владения, дабы провести очередную акцию по изничтожению зла, но неизменно возвращался к пятичасовому травяному настою и любимой клумбе.
Стоило привыкнуть к очередному скачку в цивилизационном развитии и дальше жизнь текла размеренно, неспешно, лишь иногда тихую повседневность разбавляли события. Например, такие, как доставка почты. Прямиком из Ада.
Каждый заштатный ангел знает, что лучше пахать всю вечность на благо Девяти Небес, только бы не отрядили в Отряд. Всё дело в том, что при всей своей непримиримости, Ад и Рай предпочитали всё же находить компромиссы и не подвергать всё сущее наказанию уничтожением. Однако ж, отряд Всадников Апокалипсиса был создан. На всякий случай. Ну а вдруг пригодится. До сих пор не пригодился и ребята вот уже которую сотню лет подрабатывали где придётся, больше всего им приглянулась курьерская доставка. Вроде как почти профильное занятие.
Так вот, Метатрон понял, что день испорчен, когда увидел чужие копыта на своей клумбе.

«Дражайший демон Херни, Которая Случается, отчего ты случился со мной?» - буквы расцвели на листе пергамента под запах переливающегося из бутыли в медный кубок вкуснейшего хереса.
Текст письма, полученного ангелом лично в руки, был полон пошлейших намёков на непрофессионализм Гласа Божьего. Метатрон хотел сжечь еретические письмена, но внутренняя интеллигентность заявила, что все мы твари Божьи и потому от кое-кого с перьями и нимбом не убудет, если он раскошелится на пару вежливых строчек.
«Не припомню, чтобы мы встречались до того карательного инцидента, произошедшего пятнадцать лет назад. Полагаю, всё дело в длительном воздействии высоких температур на мыслительную функцию».
- Хм, три сиськи. Зачётно, - читать о быте и нравах демонов оказалось довольно интересно. Метатрон не заметил, как плетённая бутыль стала скорее наполовину пустой, чем полной.
«Ангелы подают письменную заявку, им сообщается номер, соответствующий их очерёдности и, когда приходит время, их вызывают в сектор Реинкарнаций. Таким образом мы избегаем бедлама, подобного вашему.
Не понимаю, по какому основанию ты винишь меня в своей неспособности ответственно отнестись к заботе о вверенном тебе теле? При случае я непременно искоренил бы тебя вновь, однако прошу впредь не приписывать мне чужие заслуги. У нас за каждого убитого демона положена премия.
Тело было сожжено, прах развеян – всё в соответствии с протоколом. Своих бывших адептов можешь встретить, если прогуляешься на верхние Круги, они, по моим расчетам, пару десятков лет проведут там».
Тут Метатрон перевёл дух и сцедил в кубок последние капли полюбившегося напитка. Опасения вызывало лишь то, что если демон зачастит со своими словоизлияниями, ангелу грозил неизлечимый алкоголизм. Глас Божий старался отвечать по существу поставленных вопросов, игнорируя неоднозначные выпады в свой адрес, и не сообщать информацию, которая могла бы быть использована против ангела. Совершено точно к такой информации можно было отнести любые сведения о его нынешнем местонахождении.
«Погода, как всегда, под контролем. Готовим солнечное затмение, хотим приурочить к одному военному событию. Не мог бы ты на обратной стороне полотна с изображением моего бедра начертать топографическую карту Ада? Всегда интересовало, как близко вы расположены к ядру планеты.
Спасибо за обстоятельный рассказ, он имеет социологическую ценность.

С пожеланиями скорейшего постижения Бога в себе, Метатрон».

Учитывая должность, в которой не первую тысячу лет пребывал Метатрон, найти время для уединённой созерцательности было крайне сложно в период составления полугодовых отчётов. Нужно было перетрясти всех ангелов, разбросанных по разным уголкам мира с той или иной миссией, выяснить, как выполнение этих самых миссий продвигается, свести баланс по расходу тел, выписать квоты на получение земных оболочек согласно очерёдности, зарегистрировать пару-тройку межконфессиональных союзов, распорядиться о выплате командировочных. В общем, дел было невпроворот. Ангел уже две недели не покидал свой кабинет, свив себе уютный кокон из пергаментов и свитков, изучение которых происходило уже изнутри. На шестнадцатый день Метатрон дошёл до отчёта, пришедшего от райского агента в Индии, и понял, что без бочки хереса, плотного ужина и двенадцатичасового сна здесь не разобраться.
Выйдя из кабинета, Глас Божий с неудовольствием сощурился на радостно сияющее сквозь витраж светило. Уставшие от несметного количества прочтённых строк глаза требовали темноты, прохлады и успокаивающий компресс из листьев лаванды. Метатрон передвигался по своему замку медленно, зашторивая всё, что имело в опциях шторы. Даже статуи, запечатлевшие величие духа ангела смерти, не могли поднять настроение своему прототипу, который в обычные деньки частенько занимался самолюбованием с удовольствием созерцал произведения искусства.
Каменно-серый холл встретил замковладельца приятной пустотой, пасмурностью пространства и очередным произведением эпистолярного жанра, согревающим силою слов ледяную кладку пола. С обречённым вздохом ангел поднял письмо, укоризненно поморгал на смутно знакомый, но такой расплывающийся почерк, и побрёл в погреб потрошить запасы своего самого верного воскрешающего средства.
Начавшись, чёрная полоса не спешила заканчиваться, пристыженная чистым сиянием ангельской благодати, а напротив, решила превратиться в ленту Воблиуса. Сначала Метатрон обнаружил, что запасы хереса подошли к своему логическому концу, посему вооружился маленьким бочонком местного вина. На кухне же ангела поджидало очередное разочарование в виде практически полного отсутствия еды. Печально сжевав холодные остатки былой роскоши, Метатрон всерьёз задумался о том, чтобы привнести в мир ещё немного добра посредством создания рабочих мест для личной прислуги. В таком расшатанном настроении ангел смерти поправил в ножнах свой верный меч, с которым расставался разве что во сне, и отправился выполнять последнюю часть плана, искренне надеясь, что хотя бы кровать не преподнесет сюрпризов.
Ремень с ножнами был торжественно водружен на специальный столик. Ангел ещё немного подвигал меч, пока тот не лёг в наиболее красивом ракурсе под углом 47°, и лишь затем облачился в ночную сорочку, зашторил окна спальни и улёгся на своё полутораэтажное ложе, взбираться на которое без приставной лесенки было затруднительно даже при росте Метатрона. Всё это время таинственно подкинутое послание было с ним. Ангел поднёс листок к воспалённым глазам, попытка вчитаться закончилась очередным лопнувшим капилляром. Пристроив письмо на подушку рядом с собой, Метатрон пришлёпнул на глаза мороженную камбалу, добытую на кухне (с лавандой тоже возникли проблемы), и провалился в мертвецки крепкий сон смертельно уставшего человека, напоследок бормотнув сквозь зевок:
- Оливковое масло, ммм…

Метатрону снилась сельдь. Она бороздила безграничный океан космоса, ныряла под несущиеся навстречу метеориты, мерялась с кометами хвостами и отчётливо пахла сырой рыбиной. Пока бессознательное ангела грызло ментальный попкорн и смотрело сюрреалистические картины о жизни водоплавающих вне родной стихии, подсознание, функционирующее в режиме автопилота, лениво листало инсталлированный в мозг Метатрона сонник в поисках смысла, сюжета, ну или хотя бы любимой закладки с изображением пузатого демонёнка.
Сонник, недовольный тем, что о его существовании вообще вспомнили, злорадно сообщил, что рыба снится к беременности и захлопнулся, оставив ангела наедине с творящимся в его голове бредом.
Не просыпаясь, Метатрон перевернул импровизированный рыбный компресс прохладным боком к воспалённым глазам и погрузился в сонные раздумья о беременности. Ангел совершенно точно знал, что не заполнял форму 413, а значит, ему можно было не бояться угрозы возникновения потомства, однако странные ощущения в области живота настораживали даже сквозь мутную завесу сноведений.
Метатрон вытянул вбок правую руку и подумал о своём мече. Ничего не произошло. Тогда ангел выкинул из мыслей жареных кабанчиков, перепёлок, свеже испечённый хлеб, арфу, метлу вместе с равносторонней пирамидкой пыли и сосредоточился на мече. Снова ничего.
Огненное орудие восстановления порядка не спешило воссоединяться со своим хозяином по первому зову, что настораживало.
Указательным пальцем ангел сдвинул камбалу чуть вверх, приоткрыл глаз и воззрился на незваного гостя. Трудно определить, от чего именного у Метатрона начался нервный тик – от того, что сон в некоторой степени сбылся или же от наглости демона, посмевшего вторгнуться в личные покои Гласа Божьего.
Ангел учтиво отложил камбалу, нашёл взглядом меч, накрытый какой-то сомнительной чистоты тряпицей, приподнял нахального визитёра за шиворот и сел, демонстрируя мирозданию свою болезненно идеальную осанку.
- Ты снова случился со мной, Хаагенти, - обречённо констатировал Метатрон и поморщился, увидев довольную ухмылку на нежном детском личике.
Тяжело было это признавать, но ангел смерти просто не мог лишить жизни столь юное создание, хоть и отравленное демоническим духом.
- Я обязательно тебя убью, - пообещал Метатрон, опуская мальчишку на постель максимально далеко от себя. – Но, к сожалению, случится это на честном поединке в честь твоего совершеннолетия. Впрочем, Господь милостив, и если за это время ты пересмотришь своё отношение ко всему сущему, я тебя пощажу.
Командовать ангел любил. Точнее, он не умел не командовать.
- Начни смену курса на путь света с готовки, кулинария благостно влияет на характер. И не буди меня, пока ужин не будет готов, иначе я зачитаю тебе трактат о болезнях мочеиспускательной системы. Это крайне подробный и многостраничный трактат.
Ничто не смогло бы поколебать уверенность ангела в том, что он умеет ладить с детьми.

О том, что дети опасны для здоровья, Метатрон узнал, когда Каин убил Авеля, но в те отдалённые времена он и подумать не мог, что когда-нибудь ему самому придётся нос к носу столкнуться с этой напастью. Точнее – рука к зубам.
Удивлённо оглядев кровавые отметины на коже, ангел пришлёпнул их многострадальной камбалой, а свои колени, непозволительно чётко угадывающиеся под льняной тканью, прикрыл одеялом.
- Я польщён. Наверное.
Не занятая рыбой рука, героически решила послужить опорой слишком резко выдернутому из сна в полувертикальное положение туловищу. Ангельская пятерня собиралась упереться в простыню, но вместо этого наткнулась на бумажную шершавость письма. Подняв бумагу к лицу, Метатрон пробежал воспалёнными глазами по красочным строчкам.
- Так это ты разрушил мой фонтан?
Маленькое и наглое в ответ хмыкнуло с довольной похабной улыбкой.
- Плохо. Наносить вред чужому имуществу, Хаагенти, очень плохо. Ничего, у нас ещё будет время обстоятельно поговорить на эту тему.
Причина, по которой ангел смерти не мог изгнать восвояси настолько диавольское создание, оставалась загадкой даже для Метатрона. Впрочем, он привык доверять своей интуиции, а та крайне убедительно кивала и говорила утешительное - «так надо».
Если мальца Глас Божий всё никак не мог начать воспринимать всерьёз, то с его копьём подобных проблем не было, оно внушало. Не страх, конечно, но расслабиться не позволяло.
- Кстати, тебе следует убрать с моего меча ту грязную тряпицу, её вид не способствует улучшению моего настроения, - отдав распорядительный совет в след ушлёпавшему в коридорные лабиринты мальчишке, ангел посидел немного, обдумывая произошедшее. Ситуация была странной, нелепой и опасной, но ни в коем разе не являлась уважительной причиной для того, чтобы не дать себе доспать.

Булочку Метатрон поймал на подлёте. Не потому что у него была превосходная реакция (хотя была) и не потому что он был обучен всевозможным бойцовским приёмам (хотя был), а потому что такой великолепный запах поднял бы и мертвецов из их уютных подземных пентхаусов.
- Отсутствие манер, безусловно, существенный недостаток, - ангел, ведомый обонянием и укоренившимся чувством голода, выбрался из одеяльного капкана, отложил камбалу, благославив её на вечное плаванье в альтернативных вселенных, и уселся напротив уплетавшего за обе щеки демона. - Но тебе повезло, отныне твоим воспитанием займусь я.
Суп был бесподобен. За такие вкусовые фейерверки простить можно было многое, но только не глумление над статуями имени Метатрона.
- Когда придёт время, я убью тебя быстро, - благородно пообещал ангел, влюблено булькая обеденным ужином.
Возможно, не у всех пути к сердцам проходят через желудки, но Хаагенти повезло – ему попался ангел, любящий гастрономические изыски, справочную литературу и утреннюю порку по воскресеньям.

С тех пор, как Метатрон принял судьбоносное решение и отсрочил казнь демона Хаагенти, прошло семь лет. Семь долгих лет, проведённых под одной крышей и, более того!... Но об этом ангел смерти старался не распространяться даже в мыслях, ведь пока убеждаешь себя, что ничего особенного не происходит, ты практически в безопасности. Подумаешь, спишь в одной кровати с демоном. Некоторые ангелы вон, не имея музыкального слуха, на арфах играют и ничего, совесть не даёт о себе знать. В общем, сила самовнушения у Гласа Божьего ничем не уступала силе внушения, потому он благополучно прожил все эти годы в не совсем правильной компании, в большей степени беспокоясь об экологии и экономике своего поместья, нежели о мелком зубастом вредителе, заведшемся в перманентно свежих простынях.
Метатрон не давал пустых обещаний и все семь лет добросовестно обучал Хаагенти гуманитарным и математическим наукам, этикету, танцам, за которые в приличном обществе не бьют морду. Первое время, когда мелкий демон нарушал установленные в доме ангела правила, порядки, традиции, обычаи, прецеденты, поправки к правилам и, в конце концов, подрывал сами основы здравого смысла, Метатрон прибегал к пенитенциарной системе отношений, и выражалось это в воспитательной порке. Через время ангел смекнул, что сие действо приносит больше удовольствия маленькому нарушителю спокойствия, нежели выполнение учебных заданий и даже готовка. Тогда ангелу смерти пришлось раскрыть весь свой творческий потенциал и придумать целый каталог наказаний для маленьких непослушных демонят.

Сегодня был действительно ответственный, важный день и, дабы лишить себя соблазна нарушить данное слово, Метатрон претворялся спящим до тех пор, пока здорово вымахавший за семь лет Хаагенти не облачился в тунику.
— С днём рождения, — произнёс Глас Божий, сметая демона со своей кровати.
Привязанность – самое неприятное из всего, что случалось с ангелом с момента Сотворения Мира. Столько ответственности, беспокойства и затаённой грусти принесло это доселе неизведанное чувство, что Метатрон хотел поскорее заесть его последним завтраком, приготовленным для него демоном.
— Это тебе, — торжественно произнёс ангел, выпутывая из складок своей многослойной постели тамбурин. — Выписан из Райской Консерватории, будет следовать за тобой из мира в мир.
Вручив демону прадедушку бубна, которого, впрочем, в этом пространственно-временном континууме ещё не существовало, Глас Божий поднялся с кровати с той ноги, что означало – «заточенность меча на допустимом уровне, пламя равномерно распределено вдоль лезвия, осадков в виде серного дождя не ожидается».
— Сначала сытный завтрак, затем обстоятельный полдник, ритуал изгнания демона перед обедом и после - траурный ужин, — провозгласил распорядок дня Метатрон.
Желудок ангела жалобно заурчал, осознавая близящуюся разлуку с яствами, которыми все эти годы его баловал Хаагенти.