На часах было почти три, когда Ломман аккуратно прикрыл дверь своего кабинета и направился туда, где располагались камеры для заключенных. Он был крайне сосредоточен и хладнокровен и даже порадовался тому, что его нервные клетки больше не способны тратиться. Так, остаточные процессы, застывшие в эктоплазменном анабиозе. Сегодня ему были гораздо более нужны процессы мысленные, и уж они никак не должны были дремать. Допросить убийцу, который вдобавок ко всем своим злодеяниям приложил руку к твоей смерти, да еще и покушался на жизнь напарника - это вам не шутки. И если собственную смерть Найджел уже почти готов был простить (раз уж этого уже никак не изменить), то причин прощать нож, так опрометчиво занесенный над Блейком, он не видел ровно никаких, даже несмотря на то, что Бертрам остался жив, а преступник без какого-либо сопротивления сдался в руки правосудия.
- Итак, мистер Кристофер Джонс, - инспектор положил на стол папку, озаглавленную корявой неразборчивой надписью в четыре строки с двумя восклицательными и одним вопросительным знаками, и воззрился на сидящего напротив своим самым мягким из самых недружелюбных взглядов.- Вот мы с вами и встретились, да еще в такой исключительно приятной обстановке. Вы, конечно же, понимаете, о чем мы будем разговаривать и как именно.
Найджел на минуту замолчал, просматривая последние страницы, дописанные им в спешке, источником сведений для которых был забинтованный до ушей, но весьма героический в перечислении подробностей и деталей произошедшего инспектор Блейк. Разговаривать предстояло о многом, Бертрам выложил на стол последние детали мозаики, и теперь-то уж надо было сложить все это в одно и выяснить до конца все многочисленные "как", "зачем" и "почему". Клетчатое одеяло на стуле напротив робко шмыгнуло носом, но этим призрака было не разжалобить.
Инспектор задумчиво перелистал список жертв. Тринадцать жертв, убитых до рокового дня 17-го сентября, затем он сам (Найджел иногда всерьез подумывал о том, не стоит ли ему отмечать эту дату в календаре как День своего переРождения), три жертвы, убитые после, и затем еще три, отличавшиеся коренным образом от всех прочих наличием своей переродившейся сущности. Последняя жертва несколько выбивалась из этого упорядоченного словно бы по расписанию списка убийств, но мысль об этом Ломман отложил на "чуть позже".
Во всем этом была определенная логика. Найти бы еще какая...
Итак, Харди, Дэшвуд, он сам и мисс Грей стали призраками. Все четверо были людьми, ведущими вполне себе примерный образ жизни. Логично было бы предположить, что они были убиты одним и тем же хотя бы по признаку обнаружения эктоплазмы на месте преступления.
Шестнадцать убитых звания "Почетный гражданин Виспершира" не имели, как не имели и шансов его получить. Призраков среди них не наблюдалось. Последний убитый стал демоном, и это уже было совсем ни к чему...а возможно, наоборот - являлось зацепкой и хвостиком к чему-то, что предстояло дернуть за этот самый хвост и вытащить на свет божий.
Как бы то ни было, в расследовании всего этого без упоминания различных нечеловеческих сущностей было никак не обойтись, хотя бы потому что оба пойманных Кардиолога людьми, по большому счету вовсе не являлись. Значило ли это то, что мотивы совершенных ими убийств были гораздо больше мелочных человеческих причин типа мести/желания узнать как устроен организм любимого соседа/необходимости избавиться от свидетеля собственного позорного падения в лужу во время прогулки? Несомненно. И тут Блейк почти наверняка был прав так же, как когда выдвигал теорию о двух Кардиологах, подтвердившуюся в полной мере - цели их были разными, пусть и действовали они в одной манере. И пожалуй, с именно этого и стоит начать, чтобы все это закончить и окончательно прояснить ситуацию.
Кроме того, Найджелу очень не нравилось то, что оба любителя познакомить свой нож...(или все-таки не совсем свой?) с чужим сердцем были пойманы на месте преступления с кучей свидетелей. То есть по-другому их поймать, конечно, было бы трудновато, но не слишком ли это явно? Вот он я, видите - в руке нож, и я даже ударил им сейчас человека, люди добрые, берите меня тепленьким! Повесить на лоб табличку "Я - Кардиолог" и то было бы не столь очевидно. Не кроется ли и в этом какой-то подвох? Или подсказка? Скорее, подвох, который может стать подсказкой...при наличии определенной логической цепочки, которой как раз сейчас очень не хватало. Ну ничего, теперь есть недостающее звено, с помощью которого можно эту цепочку сплести. Ломман снова обратился взором и помыслами к Кристоферу Джонсу и одеялу.
- Есть во всем этом, мистер Джонс, многие моменты, которые мне бы хотелось прояснить. Давайте поговорим о том, что все убитые вами стали призраками. Мистер Харди, мисс Дэшвуд и мисс Грей. Я, наконец. И ваша сущность нам тоже ясна, не правда ли? Расскажите мне о связи этих двух обстоятельств, которую вы, несомненно, отрицать не будете.

Известие о том, что Витторио Аббъятти – Кардиолог, поразило Алистера, но весть о том, что также Кардиологом является ещё и мистер Джонс, выбила Глас Божий из колеи привычной жизни. Мало Метатрону было этих неприятностей, так ещё и коленный сустав начал музыкально похрустывать, что обычно происходило в преддверии Апокалипсиса. Профессор Кэрролл решительно не понимал, что происходит, и это ему не нравилось.
Всеми возможными способами ангел пытался связаться с вышестоящим начальством, но ответом ему была таинственная тишина. Замысел Его остался для Метатрона загадкой. И, конечно же, Кэрролл был вне себя от того, что во всю эту канитель Он решил втянуть ещё и Сариэля, у которого без того хватало проблем с самооценкой и неврозами.
Для исполняющего обязанности Бога нет ничего хуже неосведомлённости. Младшие крылатые братья обращались к Метатрону с вопросами, на которые тот не мог ответить. От ощущения собственного бессилия ангелу хотелось воссоединиться с огненным мечом и праведно порубить тут всё в капусту. Но это было бы равно признанию – «Да, у меня депрессия, проблемы на работе и я хочу об этом поговорить». Алистер держался и помогал ему в этом, как ни странно, Хаагенти. Демон наглядно демонстрировал, что лично для него в их тихой семейной жизни ничего не изменилось. Ну, подумаешь, мальчик-из-комода оказался серийным убийцей. Так это же круто! Кэрролл позволил себе целых тридцать три секунды не поддерживать оптимистическую позицию демона, но потом сдался и отправился штурмовать полицейский участок.
На пути ангела смерти к камере Джонса встал смекалистый Рид и столь вопиющий бюрократизм, что Алистер не смог устоять. Шеф городской полиции поставил перед профессором непосильную задачу – заполнить десятилетний запас бланков, прилагающихся к заявлению о свидании с арестованным. Кэрролл самозабвенно исписывал каллиграфическим почерком бумаги, пока Грэхем не утащил его домой вместе с ворохом макулатуры. Метатрон не был бы Величайшим Бюрократом Рая, если бы не устранил возникшее препятствие в кротчайшие сроки.
Явившись в участок второй раз, Алистер предоставил грузовик идеально заполненных бланков дежурному полицейскому, удостоверился, что мистера Рида сейчас нет на месте, проявил немного надменности, чуть угрозы и воссиял на оставшегося за старшего копа своей Благодатью. В результате официальная бумага с кучей подписей, печатей и гербом Виспершира, разрешающая профессору в любое время дня и ночи навещать Кристофера, оказалась в руках ангела.

Основательно подготовившись, Кэрролл шёл на свидание с Сариэлем и вёл с собой Хаагенти с комодом. С тем самым комодом, в котором так любил спать Кристофер. Наверняка Джонсу не помешает немного домашнего уюта. Сам же Метатрон нёс корзину с продуктами.
Когда торжественная процессия приблизилась к КПП, Кэрролл опасливо поинтересовался, на месте ли Рид, узнав, что шеф полиции на срочном задании, с небрежностью завоевателя продемонстрировал дежурному Грэхема, комод, корзину и верительную грамоту.
На подходе к камере Алистера, Генри и комод пытались несколько раз остановить и развернуть обратно, но Кэрролл пёр неумолимее танка, не обращая внимания на фразы типа: «Это же Кардиолог!», «Там ведётся допрос!», «Какого чёрта вы здесь де...». Последняя фраза оборвалась на самом интересном месте, поскольку активный оратор познакомился с подножкой Хаагенти и витиеватой резьбой комода.
― Добрый день, инспектор, ― тяжёлая дверь, ведущая в камеру, распахнулась с такой лёгкостью, будто её там и не было. За мгновение ангел осмотрел помещение, Джонса, оценил местный сервис, снабдивший опасного заключённого пледом и какао. ― Надеюсь, мы не помешали.
Конечно же, Алистер надеялся, что они помещали, ёщё как.
― Кристофер, мы привезли тебе комод. Наверняка спать на этой излишне открытой койке просто невыносимо. Я слышал, что ты тоже пал жертвой лихорадки, поэтому принёс ингредиенты для здорового обеда, ― корзина с продуктами опустилась на стол между инспектором и арестованным.
― Инспектор, нам нужна плита. Я уже три дня не завтракал оладушками Кристофера. Вы не представляете, каким раздражительным я без них становлюсь. Ещё нам с Генри не помешают стулья. И от чая я бы не отказался, как-то тут у вас сыро. Вы не поверите, но в коридоре я встретил таракана.
Не замолкая и не давая возможности Ломману вставить хоть слово, Кэрролл подошёл к укутанному в плед Джонсу, приложил ладонь ко лбу страшнейшего убийцы за всю историю Виспершира.
― Между прочим, Кристофер всё ещё болен. Инспектор, вы хотите, чтобы он умер до начала судебных слушаний? Или вы в достаточной степени осведомлены о происхождении недуга, обладаете информацией о методах его излечения? ― при желании ангел умел быть просто невыносимым.

Ломман задумчиво пожевал нижнюю губу. Его всегда радовало, когда население Виспершира проявляло осведомленность относительно собственных прав и обязанностей, но он не помнил, чтобы включал в этот список еще и Кардиологов. Однако экземпляр Кардиолога, уткнувшийся носом в кружку с какао так, что хотелось сдать его в приют для обездоленных и побитых жизнью,  был очень хорошо осведомлен обо всем, что ему полагалось знать в подобных случаях, и шмыгал носом жалобно, но упрямо и настойчиво. И это несколько снижало процент его обездоленности и побитости. Поскольку Джонс исключил из списка названных прав право на молчание, Найджел здраво рассудил, что право на звонок придется предоставить. Ну и на почти что адвоката. Все равно это ему уже не поможет.
Только в тот момент, когда Ломман узрел компанию, явившуюся на помощь узнику Висперширской тюрьмы, он подумал о том, что стоило уточнить, что именно подразумевалось под "почти адвокатом". Ему самому никогда бы в голову не пришло, что этот оборот речи включает в себя Кэрролла, Грэхема, многолетний запас продуктов и комод. Однако, так оно и было. И бумаги, позволяющие им ворваться в святилище правосудия тоже были в полном порядке и корявая неохотная подпись Рида ершилась внизу листа злобными закорючками. Мда.
- Мистер Грэхем! профессор! - Ломман улыбнулся улыбкой аллигатора, у которого только что вырвали добычу из пасти, терпеливо пережидая бурный словесный поток Алистера и прищурился, разглядывая торчащие из корзины куриные ножки. Кажется, это надолго.
- Ну, во-первых, милости просим. Чувствуйте себя как дома, располагайтесь, - инспектор выжидающе поглядел на Алистера, уверился в том, что Кэрролл высказал все, что наболело в разлуке с Кристофером и продолжил - может, для пущего уюта распорядиться принести и вам плед? Две кружки какао и носовой платок в комплекте. Во-вторых, вы удивитесь, но по нашей статистике еще ни один Кардиолог не умирал от легкой простуды ни до начала судебных слушаний, ни даже после. Судя по вашему тону, вы вполне компетентны в лечении малиной и ромашковым чаем, а потому позволяю вам заняться этим. Строго в свободное от допросов время. Если же вы не считаете себя способным на это, прошу принять к сведению, что висперширская полиция сотрудничает с госпиталем и мы в любое время можем попросить скорой медицинской помощи при первой же необходимости. Полагаю, что я ответил на ваш вопрос исчерпывающим образом. - Ломман убрал со стола корзину с продуктами, нарушающую зрительный контакт с преступником и с неудовольствием воззрился на Грэхема. Генри был еще одним камнем преткновения на пути установления истины, потому что обнимал Кардиолога всеми конечностями так, словно позировал для картины "Мать и дитя". Учитывая свершенное Джонсом и собственную его ипостась, он вполне мог бы ею быть. Созерцая почти семейные объятия, Найджел записал в мысленную книжечку заметку "заказать для следующего раза табличку "Кардиологов конфетами не кормить!".
- Мистер Грэхем, я настоятельно прошу вас пересесть на принесенный ... - Найджел проводил взглядом стажера, явившегося с двумя стульями, который выглядел так, словно по нему минуту назад проехался комод. Стоп. Хотя почему "как"? - ...принесенный стул. - закончил он фразу, прикидывая в уме, сколько еще ущерба мог нанести веселый кондитер, явившийся поддержать увязшего во грехах Джонса. Ломман не удивился бы, если по окончании допроса открыл дверь и увидел обломки того, что некогда являлось оплотом правопорядка в Виспершире. - Вы срываете дисциплину на следственном действии, и если продолжите это делать, я буду вынужден попросить вас покинуть помещение. Одного. Без Кристофера Джонса и без комода. - Инспектор внутренне содрогнулся при мысли о том, сколько ущерба может нанести кочующий  обратно комод.-  Кэрролла можете забрать с собой. А теперь попрошу вас собраться с мыслями и отвлечься на пересчитывание носков в комоде и какао, а мы с мистером Джонсом пока поболтаем.
- Итак, мистер Джонс. Почти адвокаты по вашему же звонку здесь. Давайте теперь поговорим о вещах менее приятных, но более необходимых. Поведайте мне наконец о взаимосвязи упомянутых мною ранее обстоятельств. Вы не отрицаете, что убийства и проявление сущностей после смерти отнюдь не совпадения. Как они связаны между собой? - Ломман задумчиво перелистал папку. - То, что все они стали призраками...это ведь не причина для убийства и не цель, но только последствие? насколько оно было непреднамеренным, если так? вы ведь знали, что так и будет, верно?

Камера, в которую поместили Кристофера, при ближайшем рассмотрении вызвала у профессора некоторые положительные эмоции. Был во всей этой каменной кладке и кованных решётках некий средневековый романтизм. Кэрролл мечтательно вздохнул, на мгновение погрузившись в ностальгические воспоминания о тех временах, когда во имя Господа кровь лилась реками, инквизициях каждые выходные устраивала барбекю, а головы королей гильотинировали с завидной частотой.
В ожидании запрошенного предмета мебели Алистер выхаживал по помещению, слишком тесному для трёх наблюдателей, одного призрака и одного комода. В итоге самым естественным образом заняв место позади Грэхема, державшего на коленях Джонса, ангел замер, ясно прочувствовав всю правильность занимаемой им позиции.
― Генри, конечно же, в убийстве людей не может быть ничего хорошего. Я изучал личности все жертв Сариэля, они были крайне приятными людьми и наш гостеприимный инспектор тому наглядное подтверждение, ― Кэрролл укоризненным взглядом просверлил взъерошенную макушку Хаагенти. ― Я это к тому говорю, что у Кристофера наверняка имелись более веские причины для убийства, нежели месть. Всё же не забывай, что мы с тобой работаем на разные ведомства.
Не смотря на то, что никто не поставил Метатрона в известность о том, что за гениальный план родился в райских чертогах, он как никто другой мог воспроизвести ход мыслей Создателя и хоть немного приблизиться к сути вопроса.
― Да, Найджел, плед и какао я принял бы с превеликим удовольствием, ― так и не научившийся распознавать сарказм, порой Алистер ставил окружающих в неловкое положение.
Когда в поле зрения профессора попали стул и стажёр, в камере началось великое перемещение. Посредством стажёра, таскавшего стул, Кэрролл искал то самое идеальное место, в котором смог бы феншуйненько устроиться. Пришлось слегка потеснить инспектора, но Глас Божий всё же нашёл средоточие энергетических потоков, где и поспешил обустроиться со всем возможным комфортом.
Наверняка, если бы Кристофер сидел именно в этом месте, с ним бы не случилось той эмоциональной вспышки, свидетелями которой стали ангел, демон, призрак и комод. Метатрону следовало оказаться рядом с расстроенным Сариэлем, по-отечески возложить всепрощающую длань на его опущенную голову, но слишком уж кошерное воздействие на усталость мышц шеи оказывали энергетические потоки и лёгкий сквозняк.
― Генри, обними Кристофера и погладь его по голове, будь так любезен, ― Кэрролл вытянул длинные ноги, устроившись поудобнее.
― Кристофер, порой даже я нахожу в Его действиях мало смысла, но он всё же есть. Он вовсе тебя не ненавидит, доверил миссию, о которой даже мне не было ничего неизвестно. Если бы не моё собственное расследование, я бы сейчас вместе с инспектором Ломманом удивлялся подобному неожиданному исходу. Ты следовал Его воле. Нам часто приходится делать такие вещи, значения которых мы не понимаем, не можем уловить всей их важности в перспективе, зацикливаемся на незначительных деталях.
Проникновенную лекцию Метатрона о Смысле Жизни прервал звук захлопнувшегося ящика комода.
― Вот видите, инспектор, к сему привели ваши вопросы. Вы ведь видите, в каком мистер Джонс состоянии, неужели нельзя работать более тонко, менее травматично для его и без того расшатанной нервной системы.
Кэрроллу всё же пришлось покинуть зону комфорта. Профессор подошёл ко вздрагивающему от рыданий комоду, ласково погладил по деревянной крышке.
― Ну-ну, Кристофер, ты всё сделал правильно, никто на тебя не сердится. Даже инспектор не в обиде за собственное убийство, он уже успел оценить преимущества призрачного существования, ― Метатрон грозно посмотрел в сторону Найджела, ожидая устного подтверждения его словам.