...Смеркалось. В кабинете начальника полицейского управления раздался телефонный звонок. Старый аппарат надтреснуто дребезжал на всю комнату, надрываясь на последнем издыхании, словно за героическое исполнение долга ему были обещаны премия и повышение по службе. На пятом звонке окутанная дымным облаком фигура, выглядывающая из-за стола, где стоял телефон, неохотно зашевелилась, издав недовольное «Гм!». Потушив окурок в пепельнице, Ричард снял трубку.
— Да. Зайти ко мне? Сейчас? Хорошо, только быстро. Я очень занят.
Отодвинув в сторону стопку документов, Рид мрачно прикурил вторую сигарету. Ему не нравилось, когда его отвлекали от работы. Ему не понравилось, что звонящей оказалась миссис Потт, куратор по делам несовершеннолетних преступников. Тон женщины Ричарду тоже пришёлся не по душе: похожие интонации ему приходилось слышать от своей жены, и подобное почти всегда предрекало экстренную перемену планов и лишнюю трату времени — например, когда Оливия мягко журила Рида за то, что он снова купил в магазине кашне вместо кашпо или перепутал крем для бритья с кремом для чистки обуви, после чего отправляла незадачливого мужа обратно в магазин.

В дверь постучали. На пороге собственной необъятной персоной, неизвестно каким волшебством втиснутой в невзрачную полицейскую униформу, возникла миссис Потт. За руку дама держала мелкого, тщедушного мальчишку, черноволосого, бледного и с подозрительно умными, внимательными глазами, от проницательного взгляда которых печёнки Рида пробрало холодком.
Нет, он не испугался. Страху в сердце храброго полицейского давно не находилось места — его потеснили жажда справедливости и любовь к жениным пирожкам.
Скорее, то было особо мерзопакостное в своей природе ощущение, какое испытываешь, съев просроченный на один день творог. Вроде бы ничего потенциально ужасного, но нутром чуешь — неприятности, возможно, уже неподалёку.

Ричард поднялся из-за стола, буравя гостей глазами, красными от недосыпа и едкого табачного дыма.
— Какого кактуса... кхм. Зачем здесь этот ребёнок?
Миссис Потт не дрогнула. Как и Ричард, она многое повидала на своём веку; если не больше. Ведь работать с детьми подчас гораздо страшнее, чем с самыми злостными уголовниками. Вооружившись любезной улыбкой, женщина начала быстро-быстро объяснять:
— Его привели к нам в отделение десять минут назад. Слонялся возле книжной лавки, выклянчивал мелочь у прохожих. Он утверждает, что его зовут Арчибальд Дрейк и что у него есть опекун. Хотя кто в здравом уме отпустит такого малютку гулять в одиночку по тёмным улицам? — монументальный бюст почтенной леди угрожающе заколыхался над не менее внушительным животом от охватившего её негодования. Успокоившись, миссис Потт пояснила: — Я позвонила в приют. Они обещали взять малыша к себе, пока мы во всём не разберёмся. К сожалению, моё дежурство уже закончилось; но ведь я не могла оставить крошку совсем одного, без надзора взрослых. Поэтому я подумала, что Вы... Что Вы могли бы присмотреть за ним, пока кто-нибудь из сотрудников приюта не приедет, чтобы забрать его.
— Я?! — ошарашено переспросил Рид. Перспектива почувствовать себя в роли бородатого няня его ничуть не прельщала. — Но я не могу, у меня полно дел. Пусть с ним посидит кто-нибудь другой. Блэйк, например.
— Блэйк на вызове, сэр.
— Найджел?
— У Ханны сегодня праздник в школе, и...
— Понятно, — перебил Ричард  и, не веря сам себе, что произносит это в здравом уме, уцепился за последний возможный вариант: — Тогда... Коралайн, может быть?
Женщина отрицательно покачала головой.
— Хоть кто-нибудь, чёрт побери?!
— Никого, сэр. Только Вы.
Капитулировавший под грузом неутешительных фактов мужчина взял паузу, пытаясь понять, а в той ли реальности он проснулся сегодня утром. Однако Миссис Потт истолковала подавленное молчание Ричарда по-своему:
— Вот и славно! Вы обязательно понравитесь друг другу, мальчики. Уверена, всё пройдёт как нельзя лучше. Арчи, будь паинькой и слушайся мистера Рида, — женщина ласково взъерошила и без того лохматую голову сиротки, после чего с удивительным для своих лет и массы проворством выпорхнула из комнаты, оставив «мальчиков» наслаждаться обществом друг друга. В полнейшей тишине и тяжеловесном молчании. Стремительность, с которой миссис Потт миновала коридор управления и исчезла из поля зрения, убила в Ричарде последнюю надежду предотвратить неизбежное.
Слишком поздно.

Отредактировано Richard Reid (21.11.13 10:39:18)

Микроскопический офф: брови. Они повсюду. Начинаю подозревать.

Ричард дёрнул правой бровью. Левая было хотела последовать примеру правой, но Рид вовремя пресёк попытку саботажа волевым усилием.
Мужчина был в замешательстве. Его опыт общения с детьми сводился к неудачному отцовству, и в парадигме этого восприятия равнялся, можно сказать, нулю. И все же, опираясь на дедуктивный метод — единственное, что не подводило Ричарда, когда подводило всё остальное, — он догадывался, что маленьким мальчикам не пристало обнаруживать здравомыслие и хладнокровность в ситуациях, где растерялся бы и взрослый. Если бы Рид был верующим человеком, он бы, наверное, даже перекрестился и прочёл «Pater noster»; но от духовной близости с Богом Рид был так же далёк, как Блэйк и Коралайн — от звания лучшего полицейского года.
А вот про печенье Арчи заикнулся совершенно зря. Обсуждать (даже поминать всуе) при Риде стряпню его жены было делом столь же авантюрным и наказуемым, как пытаться заглянуть ей по юбку. Кулинарные достижения Оливии Ричард полагал вещью интимной, предназначенным исключительно для внутрисемейного пользования. И хотя сердобольная супруга исправно снабжала всё управление горячей выпечкой, её муж, в энный раз натыкаясь на знакомые крошки в коридорах подконтрольного участка, делал вид, что те оказались здесь абсолютно случайно. Подчинённые молча жевали угощенье по углам и не отсвечивали. Показушно-показательная игра в прятки, худо-бедно поддерживавшая шаткий нейтралитет, устраивала всех.
В общем, Дрейк уже был на волоске от хорошей воспитательной взбучки или долгой нудной нотации на тему «на-чужой-каравай-рот-не-разевай». Сироту спасли юный возраст, ювенальное законодательство, связывавшее Риду руки, и неожиданно раздавшийся из соседнего помещения шум. Кто-то по ту сторону облезлой стены сильно тосковал по свободе.

— Выпустите меня! Волки позорные! Весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят в мое окно-о-о... — затянул простуженный мужской голос, сбиваясь поочерёдно на кашель, сипенье и нервное хихиканье. Ричард мгновенно залился краской гнева, но промолчал. Узник меж тем не унимался, горланя во всю силу связок баллады о нелёгкой тюремной доле. Продолжив хранить гробовое молчание, Рид снёс два куплета «Висперширского централа»; злобно сверкнул глазами, заслышав мотив ненавистного «Гоп-стопа»; но когда до его слуха донеслось фальшивое: «мурка, я твой мурёнок», терпение полицейского лопнуло. Он стукнул по стене кулаком, взметнув в воздух облако штукатурной пыли, и взревел:
— Прикуси язык, Кавендиш! Ещё один звук, и я подобью им подошвы своих ботинок!
За стеной ненадолго стихло. Слышно было только, как перестукиваются морзянкой обжившие камеры крысы. Мужчина раздражённо потёр виски. Сопляк, конечно, прав — нянька из Рида никудышная, да и не до того ему. Но он не мог поступиться служебным долгом. Как же честь мундира? Не говоря уже о сотрудниках приюта, которым Ричард будет вынужден что-то наплести насчёт внезапно пропавшего ребёнка, а это уже попахивает 142 и 159 статьями: дача ложных и введение в заблуждение должностных лиц.

— Прости, пацан, — сказал Рид, не глядя достав и закурив третью за полчаса сигарету. Лёгкие окутал дым, душу окутывали сомнения, погано, словом, было, — не везёт тебе сегодня.
«Да и мне не больше», — подытожил мужчина, хмуро стряхивая пепел на паркет. Необходимость торчать в кабинете, когда он давно должен был быть в камере, выбивать из недоноска Кавендиша свидетельские показания, чистосердечное признание во всяком и обещание больше никогда-никогда не петь в государственных учреждениях, выводила Рида из себя. Но пока с ним этот мелкий гадёныш, заниматься любимой работой не представлялось возможным. Нельзя же просто взять и попросить мальчишку тихо постоять в сторонке, пока дядя-полицейский будет наносить тяжкие телесные вон тому нехорошему гражданину. Из-за стены послышалось издевательское посвистывание. Ричард скрипнул зубами и продолжил давиться сигаретным дымом.

Отредактировано Richard Reid (09.12.13 19:34:45)