На столе стояла грязная чашка из-под кофе. Одна чашка. Рядом с ней - пепельница. Чистая, целая, пока что не разбитая. Это означало лишь одно - Бертрам Блэйк еще не закончил допрос, он держит себя в руках, следовательно, подозреваемый жив. Насчет его здоровья, импульсивного инспектора терзали смутные сомнения.
- Нет конечно, мы пришли сюда просто кофе попить. - Огрызнулся Блэйк, продолжая раскачиваться на стуле, который жалобно скрипел, как будто умоляя оставить его в покое. Вдруг мужчина резко подался вперед и стул успокоился, наслаждаясь долгожданным покоем. - У тебя на руках наручники и ты разговариваешь с мужиком с полицейским жетоном, как ты думаешь, где мы находимся? Сдается мне, что в полицейском участке!
Бертрам не выдержал и перешел на крик. Ему надоело, его выворачивало наизнанку от вида этого человека перед собой, не способного и двух слов связать правильно, который вымотал и без того не богатые остатки его нервов. "Спокойно. Когда все закончится, ты пойдешь и выпьешь пива". Говорил себе Блэйк. "Нет, лучше я заставлю Уайатт купить мне пончик". Довольный своим коварным планом, Бертрам усмехнулся, представляя себе реакцию Коралин на его предложение, которое будет выглядеть как приказ, пойти и купить на свои деньги ему пончик. Однако, стоило ему посмотреть в сторону Абрахама, улыбка сошла с его губ, взгляд посуровел.
- В убийстве, разумеется. - Голосом, как будто речь шла о пустяке, сказал Блэйк, принявшись снова раскачиваться на стуле, задрав голову. - Нет у тебя прав, не заслужил еще. Предлагаю игру: я задаю вопросы , ты на них отвечаешь. Если ответ мне нравится, у тебя появляется бонус – право. Ну а теперь будь паинькой и скажи, зачем свою супругу убил, изменяла что ли?

Отредактировано Bertram Blake (23.09.11 01:18:15)

Оправдания посыпались на голову инспектора мелким снегом, с одной лишь разницей - они не были неожиданностью. Реакция Абрахама на предъявленное ему обвинение была вполне здоровой и отвечала всем канонам такой тонкой науки, как допрос, теории которой, Бертрам, прослужив не малое количество лет в полиции, научился интерпретировать удобным для себя образом. Его жизнь складывалась из криминалистических ситуаций, заменивших воспоминания обыденности, приносящей другим радости и печали. Работа превратилась в привычку, причем в одну из вредных, таких, как курение или порча мебели.
Чем больше подозреваемый открывал рот, чтобы выплюнуть наружу очередную глупость, тем быстрее в Блэке нарастало желание, приобретая высочайшую степень безотлагательности, оторвать ему язык и скормить служебным собакам. Если первые два часа он еще как-то мирился с запутанностью ситуации, которую ему необходимо было разложить по полочкам, то теперь, когда миновал третий час, Бертрам был близок к тому, чтобы поверить любому слову Абрахама и закрепить его в протоколе в качестве показания. Только благодаря силе воли, поддерживающей сторону здравого рассудка и холодного расчета, он не сдавался. Если не Блэк, то кто кроме него расколет орех под названием Абрахам.
- Дочь. Мария. 6 лет. – Бертраму уже не требовалось опускать глаза в текст, повествующий о нелегкой судьбе, постигшей подозреваемого – он знал материалы следствия наизусть. Прекратив раскачиваться на стуле, Блэк достал трубку, набив ее пахучим табаком, черканул спичкой, чтобы затянувшись, выпустить в потолок два кольца дыма. –  Ты наркоман со стажем. Экстази, героин, ЛСД и еще много чего на протяжении пяти лет. Удивительно, как ты еще коньки не отбросил. 
Блэк хмыкнул, словно обрадовавшись чему-то, о чем мог знать только он. Впрочем, возможно это было проявлением усталости.
- Может и по другой причине, конечно. Но в чем бы не крылась эта причина, она должна быть весомой. Так изуродовать женщину. – Он достал из папки фотографии трупа убитой, и подвинул к Абрахаму. От одного взгляда на кадры, где тело, словно вывернуто наизнанку, даже человеку с устойчивой психикой могло сделаться нехорошо. – На подобное способен либо конченый псих, либо сатанист какой-нибудь. Что, впрочем, по-моему, одно и то же лицо. – Блэк наклонился вперед, с подозрением прищурившись. – Постороннего голоса у себя в голове не слышишь?
Молча, он смотрел на Абрахама приблизительно две минуты, затем, откинулся на стул и убрал ото рта трубку.
- Что думаешь о записке, которую держишь в руках? Кто, по-твоему, ее автор и откуда она у тебя?