There's something in the water
I do not feel safe
It always feels like torture
To be this close
I wish that I was stronger
I'd separate the waves
Not just let the water take me away
Часы показывали восемь утра. Моника подскочила, чтобы вырубить его, и со стоном повалилась обратно на подушку. Ну что за изверги придумали такое ранее утро. Для нее, прирожденной совы, это было безумно тяжело. Она предпочитала работать ночью, когда на город опускалась своеобразная тишина, ее мозг активизировался, и ее обработанные фотографии получались лучше, чем днем. Когда она была маленькая, она еще не понимала почему так происходит, но отлично помнила как ее родители, да и бабушка заодно пытались уложить ее спать, как нормальных детей. Она делала вид, что засыпала, ждала потом, когда в квартире станет тихо, брала какую-нибудь книжку и читала до утра. Потом подчищала за собой следы, и снова ложилась в кровать. Ровно за пять минут, когда ее начинали будить. Конечно же, это было тяжело для детского организма, так и выходило, что днем она ходила сонная и ни на что не годная. Когда у ее родителей начались проблемы, уже никто не обращал внимания, когда дочь ложилась спать, когда вставала и что ела. Только бабушка спрашивала, да только Моник всегда отвечала, что у нее все хорошо.
На нервной почве, у нее все чаще случались стрессы, и пару раз она падала в обмороки. Мать с отцом полностью погрузились в себя, а бабушке было некогда заниматься внучкой. Конечно же, было слишком поздно, когда она забила тревогу. Моник превратилась в подобие себя, она полностью замкнулась в своем мире, где могла фантазировать как только ей вздумается. Тогда то бабушка и отвела единственную внучку к психиатру.
Моника помнила свое первое впечатление от кабинета, врача, и разговора между ними. Попав первый раз в этот кабинет, она с открытым ртом оглядывалась вокруг себя, на это кресло, в котором ей пришлось сидеть. Оно было такое огромное для маленько девочки, но такое уютное, словно ощущаешь себя защищенной. Она ходила к нему в течении долгого времени, пока ее состояние не улучшилось. Она начала улыбаться, меньше замыкалась в себе, да и на отношение родителей к ней она уже не зацикливалась. Она уговорила саму себя, что это только их дело, и лезть к ним она не будет.
Второй раз ей пришлось идти к этому же самому психиатру, когда ее родители снова сошлись. Она чувствовала себя еще хуже, чем в прошлый раз. Она ощущала себя покинутой, и забытой, и это действительно было так. Она снова погружалась в себя, считая реальный мир чем-то ужасным и гадким.
И вот, в это утро она снова собралась к нему. Причины были уже другие. Она выросла, с родителями говорила только по праздникам, с бабушкой немного чаще, но была необходимость снова сходить к врачу. Она верила, что только он сможет ей помочь, только он уговорит ее, только он сможет дать ей свободно жить.
Вот и сегодня ночью она снова проработала до утра, а потом ей опять снились кошмары. Она не помнила какой именно, но отчетливо помнила чувство страха. Это был не первый ее кошмар, они давно ее преследовали, еще с детства. Но только в последние недели ее кошмары стали становиться явью. Она даже спала только со светом, и только так, чтобы ни одна тень не падала на стены, или потолок. И перемещалась она только там, где был свет. Темнота пугала ее до ужасного состояния. Тени гнались ее, хотели забрать в свой мир. И она точно знала, что это означает ее смерть. Мир живых и мир теней отделяет тонкая грань. И ей не хотелось переходить эту грань. Ночь перестала быть ее любимым временем суток. Она боялась каждого шороха, вздрагивала, когда ей что-то мерещилось. Так было невозможно жить.
Именно это причина и привела ее к решению прийти на прием к своему психиатру.
Еще немного повалявшись в кровати, она решительно встала и направилась в сторону ванной. Сначала душ, потом выпить две кружки кофе с вафлями, одеться и смело ехать на прием.
Когда-то она решила, что он больше не будет ей необходим, что она самостоятельно сможет решить свои проблемы, но сегодня нарушит свое обещание, и от этого чувствовала еще более погано. А если он решит, что она опасна для окружающих, и что ей надо лечь в клинику на обследование? Что у нее какая-нибудь шизофрения?
Затолкав свои страхи поглубже в себя, она следуя определенно распорядку, молча сделала все свои дела, оделась, и вышла из квартиры. Ехать ей было недалеко, но поток мыслей, которые она старательно пыталась остановить, снова повалили в ее мозг.
Надо срочно со всем этим кончать, так больше нельзя жить. Благодаря тому, что она привыкла жить в своем, нафантазированном мире, окружающие ее почти не замечали. Она была словно прозрачной. На нее могли натолкнуться, задеть, а потом с удивлением рассматривать - вроде бы и не было никого. Она никогда не обижалась на таких людей, ну если, конечно, они извинялись, а не вели себя по-хамски. Она привыкла к своей прозрачности. И сегодня она решительно настроена, чтобы все это немедленно прекратить. Она хотела жить, а не делать вид, что живет.
Она вышла на своей остановке, и быстро дошла до городской больницы. Осталось только поздороваться на входе, назвать себя, и пройти на этаж к Франку. Она давно называла его Франком, и на Вы, так было намного удобнее; и для нее, и для него.
Назвав в регистрации свое имя, и поднявшись в отделении психиатрии, она села на стул перед кабинетом Франка. Она приехала немного раньше, и ей осталось совсем немного, чтобы подождать своей очереди. Совсем чуть-чуть, и решится ее судьба. Она, и боялась, и ждала этого с нетерпением.
Она не замечала, как теребит рукав на кофте, и вообще вся покрылась испариной. тут открылась дверь, и вышла какая-то женщина, немного с пришибленным видом. Моника улыбнулась, она помнила, как и сама такой вышла впервые из его кабинета. Встав, и постучавшись ему в дверь, она тихонько вошла.
Пять...четыре...три...две...одна
-Здравствуйте. А я снова к вам. - и вымученно ему улыбнулась. Потом подошла в то самое кресло и уселась в него, удобно устраиваясь. Снова то ощущение защищенности. Как же это здорово чувствовать себя защищенной.
