Денек выдавался не из веселых. Точнее, пока только утречко, ну и серединочка денечка. И искрилась надеждочка, что вечерочек и ноченька будет немножечко веселее. Стоп! Многовато уменьшительно-ласкательных. В любом случае, как бы этот день не именовать и какими бы словами в него не бросаться, лучше или хуже он от этого не станет.
Дети. Клайд обожал детей и говорил это себе каждый день. Не по той причине, по которой это делают другие, пытающиеся себе внушить ежедневно, чтобы вынести очередные будни. Клайд ДЕЙСТВИТЕЛЬНО их любил. И любит, и будет любить, какими бы странностями они не обладали. И вот, войдя в торговый зал, он обнаружил, что их сегодня здесь в избытке. Клайд даже немного опешил и пришел в недоумение. «Неужто все кондитеры, кроме меня, решили устроить себе выходной?» Но в этом были и свои плюсы: прибыль конкурентов течет в «Как творить историю». А и действительно, как ее творить, когда тут такое творится? Она и сама по себе сотвориться сумеет с такими шубутными творениями. Творения шастали от полки к полке в поисках сладких новинок и в процессе разбегания глаз. Просто представьте себе. Глаза разбегаются, а детишки шастают между полками, догоняя их. Но новинки-то вкусные и привлекательные. Естественно, дети уж и забывают о лупатых беженцах, а ты потом, в конце рабочего дня, убирай за ними. Интересно, кто еще, кроме детей, столь обильно и часто сорит глазами?
Генри, наверное, спрятался где-то от наплыва творений в ожидании мистера Бёрка. Ведь в его обязанности не входит развлекать штурмовые подразделения гномов и, тем более, помогать им ловить глаза.
Клайд принялся за работу, начав с самого важного – объявив о том, чтобы все образовали очередь, иначе он немного теряет ориентацию, самообладание и вообще все остатки и так не очень молодого разума. И дело пошло бодрее. Но тем не менее, усталость имела место. Прошел не один час, а детишки почти не снижали свою численность.
Запасы сладостей потихоньку истощались. А ведь прошло лишь полдня. В глазах кондитера также потихоньку угасал боевой огонек, а желудок уже просил пополниться на пятьдесят, а то лучше и сто миллилитров не какой-нибудь жидкости.
Интуицией хвастаться Клайду никогда не приходилось. Скорее, он ее стеснялся. Но, как и у любого другого кондитера человека того же возраста и весовой категории, она, конечно же, имелась. Вот и сейчас она решила проснуться в нем безо всякого предупреждения, и не заводя будильник. Что-то сегодня должно было произойти. И как только Клайд позволил себе об этом подумать, это что-то произошло. Внезапно и бескомпромиссно. Только вот Бёрк еще не смог понять, что именно. Но точно случилось. Ничего не поменялось: пирожные не закончились, но ютились уже лишь маленькими выжившими группками, детишки не посмурнели, но и магазин еще развалить не умудрились. Усталость тоже не спала, хотя было бы неплохо. Так что же тогда изменило все в глазах Клайда? Всю его жизнь, мировоззрение, телоощущение, музыка играла в животе, а где-то в затылке и в горле заиграли огоньки, не обжигающие, но достаточно теплые, чтобы позволить Клайду плавиться.
Перед ним возникла пара серовато-зеленых глаз. Больших и скромных. Вопиющих и застенчивых. Открытых и прячащихся. О Сахарные Боги, таких глаз он никогда не видел! Как же долго он искал именно их, но никогда не понимал, чего не хватает во всех этих «обычных» глазах. Вон, выметаешь из-под прилавка затерявшиеся детские, а ни разу, ну вот ни единого, не попадались такие, от которых глаз не отвести. Снова глаза. Сегодня какой-то глазной день. И знаете, если бы в обычный день было бы много глаз, Бёрк бы по обычаям местного заведения ругался бы на их обилие. Но сегодня был день особенный, потому как нашлись именно те глаза, которые отныне должны были слыть знаменем его жизни. Но что еще больше сразило Клайда на месте, так это то, кому принадлежали эти прекраснейшие глаза. Девушка миниатюрненьких размеров, скромница и с твердостью во взгляде. Такое милейшее создание. В общем, у Клайда было одно желание: схватить девчушку за руку и вприпрыжку понестись по ромашковому полю, срывая цветочки и на ходу вручая своей судьбе. О как! Уже судьбе. Таки она была его судьбой. Безусловно. Тут никаких отговорок и быть не может.
- Что Вы, что Вы, душенька! Я? Вам? Всегда и везде смогу помочь! И не за что тут извиняться! – Клайд сиял изнутри и не собирался это скрывать. «Никогда не видел, чтобы так чудесно отрывали льдинки с ресничек. Только она так может» - Что Вам будет угодно? Возможно, звездочку с неба? А может, все звездочки? Можете во мне не сомневаться, я достану. И уделить такому несравнимому созданию минутку – значит лишиться всякой совести. Можно, я уделю вам остаток своей жизни?

Спустя секунду в комнате стало как будто светлее. Клайд еще было подумал, что странно, он и по голове ни единого удара не получил, и в глазах посветлело. Но он, видимо, ошибся, ибо огрело его хорошенько, крепко с ударом приложившись. Огрело до резчайшего восприятия света его окружения. Но больше всего светился ангел, посетивший его после удара. Но ведь нет. Удар был после прихода ангела. Удар был от прихода ангела. Приход ангела и окатил его грудой ударов. И теперь было так светло, точно Солнце стремительно падало на Землю, точно резкий луч ворвался в вечную темноту, точно ты оказался на операционном столе под его яркими лампами, точно игривый солнечный зайчик невзначай пробежался по глазам, точно… точно вам говорю. А солнечный зайчик тем временем скрылся у Клайда где-то внутри.
- А то как же не помочь? Помогу! – будто завороженный, недвижимо протараторил кондитер, не в силах оторвать глаз от источника света. Он бы и горы свернул для нее. «… Неё… узнать имя! Миссия выполнима! Хоть и тяжела… очень тяжела. Главное – не начать лепетать.»
- А Вы… прошу прощения, что смею… как бы это? В общем. Я бы и не осмелился, но коль Вы сами ко мне пришли, то, возможно… нет-нет. Вы не подумайте ничего плохого. Но ведь в этом ничего такого нет, чтобы… ну, Вы понимаете. И все-таки не виделись до этого дня никогда. А как-то же общаться дальше нужно. Не в смысле, что «дальше общаться» - предполагается что-то этакое разтакое. Нет-нет, только в рамках Вашей проблемы, коли позволите. Но лучше было бы, если бы я знал… - Клайд резко остановил свой невнятный монолог, набрал воздуха в грудь и наконец выдавил, - Ваше имя. Какое имя венчает такую милую девушку? – и ему наконец полегчало. Никогда еще он не выглядел таким дураком, не считая случая, - если привести в пример один из многих – когда с провинившимися детишками, отчитывая их, вел себя так, словно он сам во всем виноват, и всячески перед ними извинялся, пока они, смеясь, улепетывали за ближайший угол.
«Плюс ко всему – эта девушка еще и умна, и добра. Божечки ты мой, никуда бы от себя не девать человека, который задумывается о последствиях доставания звездочки для девушки. Я-то и сам никогда об этом не задумывался. А эта светлая головушка способна, несомненно, и на большее.»
- Добрый? Надеюсь, это действительно так. Но лучше, чтобы я оказался Вам действительно полезен, не так ли?
Новость о друге немного дезориентировала, но быстро отпустила. В конце концов, друг может оказаться всего лишь другом и не более. Да и кто такой Бёрк, чтобы об этом хотя бы думать?
- Хм, странные те кондитеры, которые не хотели бы приготовить что-то новенькое и необычное. Следовательно, Вы попадали именно к ним, к странным. А учитывая то, что в нашем городишке их – раз два и обчелся, то выходит, что не странный только я? Не может такого быть. Давайте-ка Вашу книжку.
«Талмуд» оказался на прилавке и тут же внушил недоверие. Клайд, конечно, любил разные там старинные вещи, но эта книга была не просто старинной, она несла в себе что-то… необъяснимое. Клайд перелистнул несколько страничек и бегло прошелся по паре-тройке рецептов. Учитывая, что улыбка все еще не сходила с его лица с момента, как девчушка зашла в помещение, теперь она была немного нервной и застывшей, уголок губ легко подергивался.
Ингредиенты были весьма… эмм… как бы это точнее сказать… редкими, да. А может, конечно, и нет, но Клайд их на своем кондитерском пути не встречал. Единственно знакомым ингредиентом, который сюда втесался между растворенным в змеином яде мозгом летучей мыши и крылышком летающего киви, был сахар, да еще и в любимом для мистера Бёрка количестве – «по вкусу». Что-что, а по вкусу сахарить он умел, конечно, не лучше всех в городе, но лучше всех в мире. От такой радостной новости, что есть в рецепте инструмент, с помощью которого Клайд умеет творить чудеса, он аж подпрыгнул от радости. Ведь если есть сахар, то дело за малым.
- Правда помогу! – приобретя чуть больше сладкой уверенности, сказал Клайд. – А благодарить еще рано. Нам еще стоит немало потрудиться. И ничто никогда у меня не нужно скупать, я и так Вам помогу. По крайней мере, постараюсь. А взамен Вы предоставите мне свою прелестную щечку для поцелуя. – Он легко улыбнулся и вышел из-за прилавка.
- Так, ребятишки. Даю вам три минуты, чтобы все выбрали себе ОДНО наиболее понравившееся БЕСПЛАТНОЕ угощение и выйти в парадную дверь. И если не вложитесь во время, с опоздавших возьму полную стоимость.
Немая пауза. Дети стремглав набросились на стенды, а мистер Бёрк, подмигнув юной леди, вернулся медленным шагом за прилавок. – Могу поспорить, каждый утащим не меньше трех разных вкусняшек. Да и пускай балуются. Будете пироженко?