«Принцесса была прекрасная, погода была ужасная».
Учитывая, что вместо Прекрасной Принцессы в распоряжении Вселенной сегодня имелся хмурый и небритый Рид, а погода, как назло, радовала улыбчивым апрельским солнцем, — день не задался прямо с утра.

Ричард курил, терроризировал подчинённых, снова курил. Однообразный до неприличия, но обычно любимый алгоритм действий не менялся из года в год, изредка перемежаясь убийствами, изнасилованиями, стихийными бедствиями и прочими нежизненно важными мелочами. Но именно сегодня в участке стояла удручающая тишина. Стояла буквально над душой; а душа у Рида хоть и была бесчувственной, как носорожья шкура, подобного издевательства над миропорядком долго выносить не могла.
Должно же хоть что-то случиться!
И поэтому, когда тропический ураган по имени Уолтер Джарвис ворвался в кабинет начальника полиции, это было почти сродни гуманитарной помощи голодным африканским мангустам. Рид от счастья едва не перекусил пополам тлеющую в зубах сигару, радостно поперхнувшись дымом.

— Уолтер! — лишь успел вклинить он в логорестические излияния дражайшего собутыльника, собокальника и Самого Сочувствующего Собеседника (именно так — три «С»), какой только был на свете. Бутылка тут же лишилась своей герметичной невинности и была опорожнена в два довольно пыльных стакана. Оценив на глаз толщину пыли на стекле, Ричард задумался, сколько уже не виделся с товарищем.

Печать, стопка архивных папок, а так же все колюще-режущие предметы в пределах досягаемости чьих-то неугомонных рук отправились в стол. Вместо них на столе оказались ноги Рида, обутые в грязные ботинки. Сам он снова устроился в кресле в компании стакана и сделал внушительный глоток.
— Что за сюрприз? Давай, выкладывай, не тяни кота за я... — виски пошёл не в то горло, посему окончание фразы анналы истории благополучно умалчивают. Откашлявшись, Ричард поставил на стол пустой стакан, — ...я ужасно тебе рад, чёрт возьми. Ты очень кстати. Здесь тихо, как в церковном приходе; никаких краж со взломом, никто не перешёл дорогу в неположенном месте, даже котёнка на дерево никто не загнал! Преступность совсем обленилась.
Печать вселенской скорби оттенила слегка бородатый профиль начальника полиции. Он действительно невыносимо страдал.
— Да, а твоя подружка из кафе, кажется, беременна.

Отредактировано Richard Reid (13.08.12 22:13:41)

Ричард издевательски (а по-другому он не умел) расхохотался в лицо притихшему товарищу. В кои-то веки уровень громкости джарвисовской глотки снизошёл до приемлемого для человеческого уха уровня. Децибел эдак за сотню, это определённо достижение.
— Что, купился? Расслабься, — Рид с видом довольного кота, сожравшего хозяйскую канарейку, погонял по дну стакана остатки виски, — не беременна она. Она мертва. Как ты, когда надираешься в стельку, только насовсем.
Насладившись своим триумфом, он извлек из стола тонкую папку с весьма многозначительными фотографиями и протянул её Джарвису.
— Бедняжка кончила жизнь самоубийством, представляешь? Наелась просроченного мармелада. Я заходил в морг после вскрытия, такое ощущение, что там взорвали радугу — ужасное зрелище, просто ужасное... Несчастная девушка. Наверное, не выдержала проведённой ночи с таким засранцем, как ты.
Ричард прекрасно был осведомлён о привычке Уолтера включать в чаевые офицантов(ок) секс и грязные домогательства, и эта информация сейчас крайне мешала ему изображать сострадание. Он, быть может, раскопал бы у себя остатки совести и попробовал ещё раз, но в этот момент раздался телефонный звонок.
После трёхминутного переругивания с трубкой Рид хмуро спихнул ноги Уолтера со стола и произнес со смертельным разочарованием в голосе:
— Прости, дружище. Срочное дело, надо ехать. Двигатель подождёт. Надеюсь, ты, он и виски доберётесь до дома без происшествий, и утром я не буду здороваться с тобой через решётку камеры. Вайолет привет.
В глубине души Ричард уже строчил слёзные письма расставания так и не увиденному двигателю. А ещё его терзала неразрешимая дилемма: он был рад подвернувшемуся дельцу, но ехать одному на вызов  запрещал здравый смысл и плещущийся в крови алкоголь. Как назло, все относительно вменяемые сотрудники управления уже разошлись по домам. Блэйк сейчас наверняка охмуряет собственное отражение в витрине винного магазина, а Найджел досматривает под потолком спальни тридцать третий призрачный сон. Что же делать?

Отредактировано Richard Reid (14.08.12 13:13:54)

На лице Ричарда отразился мучительно тяжкий — вдвойне из-за выпитого — мыслительный процесс. Будь на месте Джарвиса кто-нибудь другой, он бы уже давно отправился в свободное падение вниз по лестнице. Но неугомонный, как чёртик из коробочки, товарищ был единственным на этом и том свете человеком, который имел на начальника полиции хоть какое-то (в основном, дурное) влияние. Даже идеальная во всех отношениях супруга Рида не достигла на этом поприще такого успеха.
— Ладно, ладно! Убедил, — Пастилия пала; Ричард едва удержался, чтобы не сдаться с поднятыми руками на милость нетрезвому гению друга,  — не души бутылку; иди, заводи машину. Я сейчас.
Распихав по карманам пиджака в произвольном порядке сигареты, зажигалку и пакетик того самого просроченного мармелада (вполне сгодится для пыток и дознания), он запер кабинет и спустился вниз.

— Расклад такой, — Рид плюхнул на сиденье рядом с водителем все восемьдесят пять кило своей харизмы и не пропиваемого, невзирая на постоянные попытки, опыта. — Мы приезжаем, ты стучишь в дверь, тебе открывают...
Определённо, эта часть плана не вызвала у него никаких опасений: разухабистая физиономия Джарвиса была визитной карточкой для пропуска в любой притон любого города, — никто ничего не заподозрит.
— ...тебе открывают, а дальше в дело вступаем я и мой короткоствольный друг. Кстати, возьми, думаю, ты знаешь, что с этим делать, — Ричард сунул приятелю связку блестящих наручников. О да, Джарвис совершенно точно умел обращаться с такими вещами, пусть и в несколько иных обстоятельствах. При этой мысли начальнику очень кстати припомнилась покойная официантка. Что ж, на крайний случай, задержанных будет ждать непредсказуемый по последствиям сюрприз — фантазия Уолтера не знала границ и моральных рамок.
А вот оружие горячо уважаемому товарищу Рид не доверил бы ни под каким градусом и предлогом.
— Ну что, тронулись? — назвав адрес, он поправил кобуру на поясе и расположился поудобнее. Вечер обещал быть неприлично своеобразным.

Отредактировано Richard Reid (15.08.12 12:17:24)

Судя по полившимся в ответ витиеватым ругательствам, начальник выступление друга действительно оценил. Будь у него под рукой табличка с наивысшим баллом, он непременно стукнул бы Уолтера ею, не раздумывая.
В уютно обставленной гостиной благообразного вида старушка смирно поливала из лейки герань.  На подоконнике рядом с горшком дремал огромный рыжий котяра, наглым выражением усатой морды неуловимо напоминавший всё того же Джарвиса.
— Это не та дверь, — нетрезво, но довольно уверенно догадался Ричард, выглядывая из-за плеча новоиспечённого напарника. Кот, герань и старушка дружно кивнули в ответ и посмотрели на мужчин с таким укором, что стыд в организме Рида тут же поборол алкоголь. Он неожиданно для самого себя стушевался и ретировался к выходу — с пистолетом в одной руке и незадачливым приятелем в другой.
— Примите наши искренние соболезнования, вернее, извинения, — глубокомысленно икнув напоследок, Ричард выволок Уолтера на свежий воздух. Нужный им дом находился буквально по соседству. И если не памяти, то своему полицейскому чутью Рид доверял безоговорочно: его нос сквозь пары виски уже уловил идущий оттуда запах неприятностей.
— А полезай-ка ты на сей раз в окно, — предложил он Джарвису, почти здраво рассудив, что, в случае очередной ошибки, платить за разбитое стекло придётся вдвое меньше, чем за вынесенную дверь.
— Я тебя прикрою.
Путь к окну преграждали кусты ежевики. Но Ричард не сомневался, что и это препятствие не станет помехой для его товарища, вооружённого наручниками и врождённым умением преодолевать любые трудности — будь то мёртвые официантки, штрафы за неправильную парковку или ежевичные колючки.

На вкус Ричарда, здоровый, как шкаф, детина в дверях под определение «красавчик» не подпадал даже в самом ироничном смысле. С другой стороны, именно таким живописным личностям тюремные камеры всегда были ужасно к лицу. Гораздо лучше, когда преступник несимпатичен; иначе в этом чувствуется какая-то несправедливость, что для репутации Закона совершенно недопустимо.
— Я пришёл к тебе с приветом, топором и пистолетом, — Рид игриво потыкал мужика дулом в грудь, оттеснив его обратно в комнату. В комнате было грязно и накурено, а на фоне тёмного окна смутно угадывалась знакомая макушка: — Уолли! Иди же сюда скорее, нам без тебя скучно.
Продолжая держать на мушке теряющего самообладание бандита, Ричард бодро кивнул своему напарнику. Он уже всерьёз подумывал о том, чтобы зачислить Джарвиса в штат на постоянной основе. Конечно, завтра начальник полиции опомнится и, борясь с жесточайшим приступом похмелья, снова будет считать Уолтера самым худшим воплощением копа из всех возможных. Что никак не помешает тому оставаться отличным другом и незаменимым собутыльником. 
Вдвоём они довольно быстро повязали всю шайку мерзавцев. Молодчики не предпринимали попыток к сопротивлению, и только изредка с опаской косились на камин — а не нагрянет ли оттуда подкрепление. В наше время вездесущее правосудие способно залезть тебе не только в душу, но буквально забраться в окно и даже в твой собственный карман.
Кстати, о карманах.
— Надо их обыскать, — поделился Рид с товарищем своевременным предложением.

Отредактировано Richard Reid (19.08.12 19:41:31)

Джарвис всегда умел толкать эффектные речи. Даже будучи в состоянии подпития. Судя по нецензурному выражению лиц пленённых дилеров, обещания пыток произвели на них неизгладимое впечатление. Рич выглядел не лучше. Во-первых, он очень некстати начал трезветь. Во-вторых, ему жутко досаждала собственная промашка: о транспортировке преступников-то он и не подумал! В таком идеальном плане — и такая неприличная дырка.
Рид вздохнул, разряжая последние капли нетрезвости в атмосферу.
— Похоже, нам придётся заночевать тут с ними, приятель, — уныло бросил мужчина Уолтеру, отбирая у него один из пакетиков с дурью. Дурь — это Ричард, Ричард — это дурь... Стоп. Что за крамольные мысли?...
— А ты пробовал когда-нибудь?
Он задумчиво встряхнул пакетик. Вопрос был чисто риторическим, — проще спросить, чего Джарвис не пробовал. От названия большинства вещей, которые периодически вливал/запихивал в себя Уолтер у среднестатистического обывателя и без всяких дополнительных стимулов на месте случался когнитивный диссонанс. В особо запущенных случаях перетекающий в пожизненную моральную кому.
По крайней мере, Рид был в этом твёрдо убеждён. А вот на ногах он держался ещё не столь твердо, поэтому решил временно депортировать себя и пакетик на потасканный диван у соседней стены.
— Ну или мы можем устроить допрос, — словно капризному ребёнку, уступил он Уолтеру с весомой долей сомнения в голосе. Нет, начальник полиции, конечно, любил причинять другим боль и страдания. Исключительно законными и потому циничными методами, надо заметить. Но использовать лучшего друга в качестве орудия возмездия для несознательных нарушителей закона — это уж слишком бесчеловечно.
Ни одна Конституция в мире подобного не одобрит.

Ричард был не Вайолет, конечно. Но даже он и его дедуктивный метод за годы знакомства так и не сумели раскопать в организме Джарвиса зачатки совести. Похоже, в мире Уолтера это слово подвергалось жесткой цензуре и всяческим притеснениям.
— Уолли, ты просто невыносим. И совершенно не думаешь о моей репутации, — Рид свирепо посмотрел на друга. Не потому, что действительно злился. К выходкам Уолтера он, в конце концов, давно привык. Просто это был его рефлекс на любые противоправные действия. А вынюхивание всякой гадости через грязные купюры определённо к ним относилось.
— И почему это я, собственно, должен быть первым? — добавил он уже не столь сердито, с любопытством разглядывая дорожку порошка на столе. — Ты меня совсем не любишь, приятель...
«Хм, где-то я это уже слышал», — пронеслось в мыслях. Впору начинать думать, что манеры Уолтера заразны. Страшно подумать, что будет, если провести с ним в одной комнате целую ночь. Но деваться всё равно некуда — это раз; два — какой-никакой, а иммунитет у Ричарда уже выработался. Еженедельные пьянки в компании Джарвиса творят чудеса.
Кстати, о чудесах. Рид обречённо (или облегчённо) вздохнул и вырвал из рук напарника бумажную трубочку:
— Дай сюда, — склонившись над столом, он поднёс свернутую купюру к ноздре и вдохнул как следует. Секунды две ничего примечательного не происходило. Кроме того, что Ричард чувствовал себя редкостным идиотом с напудренным белым носом. А потом в голове вдруг стало удивительно легко, и... всё.
— Что-то я ничего не чувствую.
Рид разочарованно посмотрел на друга. Даже заподозрил его на секунду в обмане. Может, входная дверь сейчас откроется, и на пороге с криками: "Улыбнитесь, это розыгрыш!" появится свора телевизионщиков? Потом компрометирующее видео попадёт на телевиденье, и карьере Ричарда придёт конец. А что, Джарвис был способен и не на такое. Страшно вспомнить, какие сюрпризы он подбрасывал Риду на дни рожденья.
— Ни черта не чувствую, — повторил начальник обиженно, и вдруг уставился на Уолтера округлившимися глазами, — совсем-совсем! Боже, я даже ног своих не чувствую.
Нет, это был явно не тот сюрприз, которого он ожидал.

Отредактировано Richard Reid (30.08.12 13:25:49)

— Что-что? — удивлённо захлопал глазами Рид, уставившись на кайфанувшего приятеля с видом: «либо ты рехнулся, либо я сейчас подарю тебе восьмую дырку в черепе». — Какие ещё, к чёрту, крылья?
Ричард любил задавать людям вопросы, на которые тем всё равно не суждено было ответить. Обычно это приятно щекотало его профессиональный садизм, но сейчас всё было несколько иначе.
— Погоди-погоди. Крылья... Такие, такие... Большие, розовые и с праздничной иллюминацией, как кондитерская Грэхема на Всемирный День Нудного Нудиста?
Красочное описание сопроводил недвусмысленный жест рукой: мужчина очень невежливо (как всегда) потыкал пальцем куда-то за спину Уолтера и вдруг разразился громогласным хохотом.
— Чёрт, Уолли, — глухо икая от смеха в бороду, Рид вытер навернувшиеся на глаза слёзы. Слёзы были неприятно удивлены, ибо в последний раз встречались с начальником висперширской полиции ещё в детском саду, когда тот расшиб себе коленку, гоняясь за своим первым в жизни преступником — малышом, укравшим у Ричарда пластмассовое ведёрко для песка.
— Теперь я понимаю, почему Вайолет жалуется, что ты вечно портишь её гардероб. Тебе жутко идут платьица в горошек.
Ричард так развеселился, что совершенно забыл про парализованные ноги. Ноги не остались в долгу и, в свою очередь, совершенно забыли про Ричарда. Это он понял, когда увидел собственные ботинки, торчащие под потолком.
А вот всё, что выше пояса, осталось мирно отдыхать на диване. Что не лезло уже ни в какие ворота, — ведь речь теперь шла о нарушении законов гравитации, да вообще всех физических законов, а не только пренебрежении Конституцией.