Орсону нравился паб «Полкоролевства и голова принцессы». Он считал его практически своим вторым домом, знал, что для него всегда найдется свободное место, стакан с чем-нибудь подходящим и номер прелестной официантки, а порой и приятная беседа с хозяином. Там было хорошо, комфортно, привычно. Вот последнее, время от времени, и заставляло Орсона посещать иные, иногда, новые для себя места. Как, например, этот клуб.  Здесь можно выпить, закусить, понаблюдать за людьми и естественно себя показать. Пусть все это можно сделать в любом другом клубе и в пабе Аббъяти, но появлялся обманчивый эффект новизны. Усилился он, когда Мэйнард увидел сидящего за столиком Клайда Бёрка и пьющего при этом какой-то алкогольный коктейль, другие здесь просто не подавали. Так вот, хозяин кондитерской сидел и пил. Много. И это было неправильно, потому что в представлении Орсона Клайд должен пить только чай, какао, молочные коктейли и еще кофе, а в качестве закуски использовать разнообразные торты или пирожные.
Что же ты делаешь?!
Мэйнарду даже захотелось встать, подойти к нему, забрать коктейль и заказать бармену черный чай со сгущенным молоком, смешать, но не взбалтывать, и кусок миндального торта с безе и кремом или миндальное печенье с прослойкой из клубники и крема. А если этого у них нет, ничего страшного, этот молодой человек может пойти и принести заказ из «Как творить историю». Только лишь бы остановить это…преступление! К тому же, он же все-таки работает в сфере сервиса, предоставляет услуги, к тому же исполненные желания довольные клиенты оплачивают охотнее и даже порой оставляют чаевые. 
Удивительно, но Клайд Бёрк отвлек Орсона даже от мисс «Я заставлю тебя просить пощады дважды», а какое продуктивное было общение!
Он подрывает основы моего мира. Отвлекает от девушек, пьет алкоголь и даже не ест сладкое! Где хотя бы  пончик?!
Спустя пару секунд Мэйнард сожалел о том, что у него нет с собой фотоаппарата. Он бы запечатлел подобное происшествие, а потом бы еще и статью написал. А может быть использовал бы как средство воздействия и получения желаемого. Например, парочки бесплатных тортов. Ну, а что, они у себя в редакции порой устраивали чаепития и не важно, что в его чашке обычно было больше алкоголя, нежели чая. 
Подойдя к хозяину кондитерской, Орсон пожалел об отсутствии камеры, ибо Клайд спал. С бокалом в руке и ему даже не мешал привычный для таких заведений шум.
Жаль, что не изобрели маленькие фотоаппараты, которые можно было бы носить в кармане брюк
Он сел неподалеку и заказал коктейль «Зеленый дьявол».
- Все же повезло тебе, Клайд, что карманные фотоаппараты еще не изобрели.

Отредактировано Orson Maynard (21.04.12 21:46:31)

- Ах ты, Мейнард! Что, почувствовал, как я за тобой скучал?! Или че стал на весь экран? Иди, пиши свои гадости.
Орсон устроился поудобнее, вытянул ноги и насмешливо приподнял бровь.
- И недели не прошло с моего последнего визита в твою кондитерскую, как ты уже по мне скучаешь. Так сильно, что даже сидишь здесь и пьешь, и заметь не чай, не прохладительные напитки, а алкоголь. Если бы я знал то…нет, все равно бы не пришел. Мне пока не нужны пирожные, вот через недельку – другую, вполне может быть. – Он отпил немного коктейля, - И, кстати, запомни, Клайд, в нашей газете только правда и никаких гадостей, так что сядь обратно, нечего нависать надо мной.
В «Висперширском шепоте» действительно писали достоверную информацию и предположения, а гадости, что же, смотря что читатель считает гадостями. Небольшую статью о том, как он учился летать в костюме феи и «немного» пьяный, так это факты. Но, конечно же, легче обвинить газету во всех возможных грехах, нежели признаться самому себе, что Штопаный мост не лучшее место для полетов, а розовые лосины и пачка совсем не идут. Естественно, это все газета виновата. Именно ее сотрудники наполняли ваш стакан крепкими напитками, а потом заставляли пить. Много и долго, до волшебных лесов и единорогов и неважно, что они (сотрудники) были совершенно в другом месте. А когда все-таки встречались с подобными личностями, спрашивали: « Может воды?».  Иногда. Порой. Было несколько раз подобное, было.
- А ведь многие считают, что ты меня на дух не переносишь, но мы – то оба знаем, что это не так. Меня просто невозможно ненавидеть. Это же все-таки я. Даже не знаю, откуда у них такие глупые предположения. Мы ведь всегда можем выпить где-нибудь, в нерабочее время, поговорить о женщинах, трупах,  Кардиологе.
О чем еще можно говорить с хозяином кондитерской за чашечкой/стаканом/бокалом чего-нибудь, само собой о трупах. Женщины и трупы. Прекрасные темы для разговора и практически всегда актуальные. А вот после совместного распития коктейлей Орсон сядет у себя дома в удобное кресло и набросает маленькую статью о Клайде Бёрке. В особенности если он сделает что-нибудь действительно интересное. Только не убийства, у них уже есть один серийный убийца. И никаких гадостей, только факты и ничего кроме фактов и, в который раз, жаль, что без фото.
Интересно, а Клайд мог бы быть Кардиологом? С одной стороны, почему бы и нет, преступниками всегда оказываются те, кто совсем не вызывает подозрений. Например, работник кондитерской, кто знает, что у него в подвале. С другой стороны, в это слабо верится. Клайду уже почти шестьдесят и не выглядит он как убийца, но опять-таки, внешность бывает обманчива. О каннибале Пекторе никто и никогда бы не сказал, что он каннибал. А этот милый дедушка делал в своих кулинарных книгах заметки о необходимой нежности мяса.
Хм, а кто-нибудь знает, из чего печет свои пирожные и торты Клайд? Может быть, есть какой-нибудь секретный ингредиент?
Внезапно владелец «Как творить историю» показался Орсону очень подозрительным, хотя возможно это все его воображение и они в итоге выпьют, поболтают, Мэйнард стребует на завтра бесплатных пирожных с корицей и они разойдутся по домам, чтобы потом повторить свою встречу.

- Только не говори, что ты будешь решать, что, когда, где и с кем пить. Можно сказать, я один такой. Ну конечно же нет! Просто пирожных халявных захотелось. С такими успехами, дорогой мой, тебе можно уж и свою кондитерскую лавку открывать и моими пирожными торговать, или тебя разнесет, если есть их все будешь. Но нет. Ты же у нас любвеобильный. Тебе нельзя толстеть. И учти, я и без газеты могу правду говорить.  Никаких гадостей.
На самом деле Орсону вдруг стало интересно, а может ли он действительно решить, что, когда, где и с кем будет позволено пить Клайду Бёрку. Вообще, он искренне верил, даже самый бредовый закон можно продвинуть. Главное правильно написать и обставить. Убедить всех вокруг, что он необходим для улучшения качества жизни, придумать проблему или развить ее. Нет ведь на самом деле ничего проще. Вот, например, закон запрещающий кондитерам пить спиртные напитки. Возвести их в ранг защитников светлого образа детства, добавить пару случаев о том, что из-за алкогольного опьянения они добавляли в пирожные несъедобные ингредиенты. После чего бедные дети оказывались в больницах в тяжелом состоянии. Убедить людей, что кондитеры не должны пить что-либо крепче кефира особенно на работе. Возможно, стоило бы попробовать, но тогда он лишится бесплатных пирожных…не отравленных бесплатных пирожных.
- Ты меня раскусил. Мне, и не только мне, просто хочется разных, бесплатных пирожный и естественно свежих. А не как в прошлый раз, когда ты пытался подсунуть мне вчерашний товар. Как у тебя рука поднялась? Неужели думал, что я не замечу? – Орсон хмуро покачал головой, а потом вдруг улыбнулся, -  заботишься о моей фигуре? Как это мило с твоей стороны, - в тоне появилось пара капель иронии, - будешь честно и правдиво, без гадостей говорить о том, что я люблю пирожные и женщин? Ну…ты опоздал. Об этом все знают. Правда, я все же не слишком большой любитель сладкого, но трудно пройти мимо, когда можешь на халяву набрать пирожных на всю редакцию.   
Ну, действительно, приятно же иногда прийти на работу с коробкой сладостей и раздать их своим работникам, и все это абсолютно бесплатно. Орсон на самом деле, что сотрудников нужно хвалить и поощрять на новые начинания. Иногда звонкой монетой, порой сладостями и не забывать о днях рождениях. Правда на этот случай у него была Гамильтон.
- Ну конечно, друг мой я тебя просто обожаю. Что ты.  Послушай себя со стороны, ты сам-то в это веришь? Но у меня есть предложение.  Думаю, ты достаешь меня из-за скукотищи житейской. Я прав или прав?  Предлагаю повеселиться на пару. Давай-ка удивим публику. Ты ведь и сам сказал, что все считают, мы друг друга не любим. Я так, конечно, тоже считаю. Но. Мы можем разыграть спектакль. Притом, на одно действие. Нам хватит. Сечешь, журналюга, куда я клоню. Так выпьем же за правду? Как считаешь, она того заслуживает?
Конечно, Орсон верил, что Клайд его обожает, если не сознательно, то латентно. Если бы ненавидел, то мог бы просто игнорировать, не продавать пирожные в своей кондитерской, да, хотя бы не сидеть здесь рядом с ним и не разговаривать.
- Я достаю тебя, потому что мне хочется и нравится и скука тут совсем не при чем, хотя признаю, это обычно меня забавляет. – Мэйнард допил свой коктейль и заказал еще один, - ты мог бы прямо сказать, что хочешь перестать изображать неприятие, почти ненависть и начать общаться со мной, хм, по-дружески. Трудно признать подобное, да? Но ладно, так уж и быть, пойду тебе на встречу. Как именно ты хочешь разыграть народ, внезапно объявить меня своим лучшим другом или принести сладостей в редакцию? Слишком мелко, так ведь, и местом действия будет кондитерская? - Орсон поднял бокал и кривовато улыбнулся, - правда всегда заслуживает того, чтобы за нее пили. Как говорится, в спирте истина.

Отредактировано Orson Maynard (21.10.12 00:24:47)

- Этакий забавник. Забавляет. А я отдохнуть от тебя хочу. Когда же ты предоставишь мне такую возможность? Видимо, никогда. Ты гей, что ли? Смахиваешь своими действиями на пацана, который дергает за косички девчонок, которые ему нравятся. Так ты же говори прямо! Авось я соблаговолю один раз тебя в щечку чмокнуть, чтобы ты еще неделю после этого ходил, источающий лучи радости и счастья. Трудно признать такое, да?
- А ты своими действиями смахиваешь на девчонку, которой на самом деле нравится проявляемое к ней внимание и она совсем не против, чтобы ее дергали за косички. Может это ты, в глубине души желаешь получить от меня поцелуй в щеку, а, Бёрк?
Орсон весело улыбался, ему нравились подобные легкие дискуссии, разминки для языка, когда ты можешь кому-нибудь потрепать нервы, вывести из себя, довести до белого каления, сплясать на грани и поклониться восторженной толпе. Он получал от этого столько положительных эмоций, что порой просто не мог смолчать, сдержаться. Хотя, если честно, не порой, а довольно часто.
- Твои предположения столь примитивны, что я начинаю удивляться, как тебе удавалось все это время вымогать у меня сладости, с таким-то узким мышлением. Поднапрягись-ка вместе со мной и подумай. Это должно быть что-то грандиозное. Круче любой из сплетен Виспершира за последние надцать лет.
Ему импонировало стремление к подобному размаху, ведь Мэйнарды на самом деле не размениваются на всякую мелочь, но вполне способны ее предложить, чтобы проверить фантазию своего собеседника или даже компаньона.
- Мистер Мейнард, а вы слишком стеснительны? Дорожите ли репутацией? Одна мыслишка посетила меня… но все зависит только от Вас – согласитесь ли Вы на столь отчаянный поступок, как заявление в статье своей собственной газеты о том, что ты, как ни стараешься, не можешь привлечь моего к тебе внимания… с хорошей стороны. Или что Вы будете есть мои пироженки до смерти, хоть из чего они будут сделаны, по одной лишь простой причине – их делал я. Мои руки мяли тесто и взбивали крем… ну и так далее в таком темпе, в этом роде. А коли стыдно такое написать, значит Ваш азарт и интрига и гроша ломанного не стоят. ну что, готов рискнуть, Орсон? Или выскажешь свои предложения?
Слишком стеснителен? Я? Ну, право слово, как может быть стеснителен человек с легкой склонностью к эксгибиционизму? Скажешь тоже, Клайд.
Орсон всегда искренне придерживался мнения, что представители его семьи в принципе не могут быть стеснительны, им слишком нравится сиять, они слишком мудаки для этого. Если вы встретили робкого Мэйнарда, значит это не настоящий Мэйнард.
-О, ты хочешь от меня оду в свою честь в моей же собственной газете, да? – он насмешливо приподнял бровь, -  действительно, не слишком ли я стеснителен для этого? Готов ли рискнуть дорогой сердцу репутацией, хм. – Орсон сделал задумчивый вид. – Ты ведь понимаешь, что это будет не за просто так? Я напишу статью, с хорошей стороны. О том, как почти каждый день желаю привлечь внимание, как представляю тебя за процессом готовки и не только, и наслаждаюсь твоими пирожными лишь потому, что они твои, хотя на самом деле могу прекрасно прожить и без сладкого. Я напишу такую статью, что тебя возжелает каждая восемнадцатилетняя жительница Виспершира, а ты повесишь мое творение в рамочке на стену и будешь перечитывать время от времени. Но взамен ты создашь десерт в мою честь. Совершенный, чтобы его желали все, от мала до велика, не могли представить свой день без него. И ты  признаешь, что он – квинтэссенция твоих, несомненно, глубоких, чувств ко мне. А также семь процентов от прибыли кондитерской, -добавил как бы между прочим, мелким шрифтом в конце договора, - ну что, готов рискнуть? Не боишься? И да, каков десерт, такова и статья, поэтому он должен быть грандиозным. По рукам, Бёрк, или сомневаешься в своих способностях?
Орсон улыбался ему так, словно держал в руках контракт на продажу клайдовской души и предлагал подписать, ибо цена пока очень даже выгодна.

Отредактировано Orson Maynard (21.10.12 02:26:35)