«Бывают в жизни огорченья — вместо хлеба ешь печенье».

Фалет никогда не понимал значения этой поговорки. Особенно в контексте собственной постоянной вынужденной диеты. Иной раз ему жутко хотелось набить на своей кепочке какой-нибудь жизнеутверждающий лозунг, вроде: «Хочешь похудеть — спроси меня, как». От потенциальных клиентов не было бы отбоя, а Тот Самый и Единственный, в конце концов, велел смирять плоть и не есть пудинг по четвергам.

И Тони не ел. По четвергам, вторникам и любым другим дням недели, исключая редкие визиты к Ломманам. После которых, как правило, ангел и его желудок дружно сходились во мнении, что голодная смерть — не самая худшая из всех возможных смертей, а изобретение ванилина и сахарной пудры — происки Дьявола на земле, и никак иначе.

Вдвойне удивительно, что Майлса и его кепочку Судьба привела сегодня нести его миссионерский пост у дверей сладкого королевства. Кондитерская «Как творить историю» рисковала в недалеком будущем сменить вывеску на «Как войти в историю». В качестве живого, вернее, мёртвого примера мог прилагаться все тот же ангел. Ибо доносящиеся из кондитерской ароматы были способны довести минимум до голодного помешательства клиента даже с набитым брюхом. Чего уж говорить о Фалете, которому четвертую ночь кряду являлись во сне пирожные всех сортов и мастей, некоторые из которых заставляли его просыпаться в холодном поту своими непристойными предложениями. Определенно, разговоры с едой ещё никого ни до чего хорошего не доводили, и ангел смутно подозревал, что его кулинарные галлюцинации к божественным откровениям никакого отношения не имеют.

Тем не менее, он не торопился оставлять свою вахту у крыльца кондитерской, стоически игнорируя рулады пустого желудка. Упертому, да воздастся, — очередная покупательница, выпорхнувшая из врат сахарного рая, таки сжалилась над страдальцем и опустила в его кепочку звонкую монету.

— Храни Вас святой круассан, — кивнул ангел вслед уходящей девушке, пряча подаяние в складках лохмотьев, и тут же прикусил язык: ведь явно же хотел пожелать чего-то другого. Впрочем, дама уже была далеко и конфуза не заметила. Фалет же с невозмутимым видом нахлобучил кепочку обратно на голову и принялся сосредоточенно вспоминать, в каком веке последний раз умирал от голода. Всё-таки опыт — великая вещь; его не проешь, не пропьешь.

Отредактировано Tony Myles (10.04.12 20:04:33)

Фалет в ответ задумчиво поперхнулся пироженкой. Потом не менее задумчиво покраснел.

— Скорее нет, чем да, — аккуратно ввернул он, выковыривая языком остатки теста из зубов. Попытка демона использовать свой кулинарный талант в корыстных целях разлила в душе океаны сочувственного умиления. Заблудшее создание! Нашёл, у кого спрашивать. Майлс явно не относился к числу тех, кто задается подобными вопросами. Интересуются ли ангелы сексом? Мечтают ли демоны об электровениках? Где здесь ближайшая уборная, в конце концов?

— У тебя случилось что-то? — решился спросить Фалет, ощущая всю бессмысленность своего вопроса. И действительно, что может случиться с тем, по кому давно можно составлять сексуальную перепись здравствующего населения Виспершира? «Да и не здравствующего тоже», — подумал ангел, внутренне содрогнувшись. Ему неожиданно вспомнился сегодняшний ночной кошмар. Сейчас Майлс был абсолютно уверен в том, что один из дрожжевых монстров пищал во сне голосом Хаагенти.

И всё же пирожное, истекающее кремом в руке Генри, выглядело ужасно соблазнительно. Настолько, что глаза Тони начали светиться искренним состраданием. К Грэхему, не к пирожному. Успокоил он себя мыслью о том, что вряд ли эротическая меланхолия будет довлеть над демоном беспросветно долго. Есть два рецепта на все времена: когда надоело – стрихнин, когда опустилось – виагра. Но давать такой совет печально-удрученному кондитеру ангел пока поостерегся.

Отредактировано Tony Myles (12.04.12 19:51:11)

Будь Фалет настроен более пессимистично (сиречь — имей бы он больше мозгов), всенепременно заподозрил бы у своего собеседника прогрессирующую шизофазию. Правда, что касается конкретно этого отдельно взятого демона, если у него таковая и наблюдалась, то он ей явно не страдал, — наслаждался. Уж очень вдохновенно-проникновенным вышел монолог о друге-который-не-друг, и даже не вдруг.

Но Фалет не был настроен никак. Скажем больше: он был расстроен. Во-первых, кончились пирожные. Во-вторых, было жалко. Кого именно — демона с неустроенной личной жизнью или собственного собрата, на которого эта неустроенность проецировалась, Майлс для себя пока не решил. Но так как состояние жалости к кому бы то ни было вообще являлось для него естественным и привычным, то наличия самого факта хватало выше кепочки для начала активных и не очень действий.

— Это, безусловно, печально, — подытожил ангел по окончании рассказа, хотя сожаления о канувших в небытие пирожных в его голосе слышалось больше, нежели сочувствия к самому рассказчику. Потом он пустился в сосредоточенные раздумья. Думать было трудно. Мешал взгляд демона напротив — бездонный и липуче-сладкий, как гигантский комок сахарной ваты. Не испытывай Тони такую нежную привязанность ко всяческого рода вкусностям, помер бы от диабета прямо на коленях у кондитера, раз-другой взглянув в его глаза.

А думать было надо. Нет, Фалет решительно не мог оставаться в стороне в подобной ситуации! Мало ли на что способен сексуально неудовлетворенный демон? Последняя встреча с одним таким кончилась для ангела очередным внеочередным отбытием на тот Свет. Нецензурные подробности сего неприятного инцидента до сих пор вспоминались ему со жгучим стыдом и болью в самых разнообразных местах.

— Слушай! — обратился он к Генри таким тоном, что сразу стало ясно: не слушай и лучше беги отсюда куда подальше. — А ты представь, что я — это он. Давай, — поерзал Тони, удобнее устраиваясь на крыльце, и, в качестве моральной поддержки, положил себе на колени кепочку, — скажи мне что-нибудь приятное.

Проходившие мимо тучный господин и его бульдог, заслышав эти слова, переглянулись между собой и поспешно засеменили прочь от странной парочки: оба вдруг вспомнили, что у них имеются Жутко Важные Дела в соседнем квартале.

Отредактировано Tony Myles (17.04.12 19:42:07)

Пока Хаагенти говорил, левый глаз ангела медленно округлялся. Стоило кондитеру закончить, как вслед за левым симметрично округлился и правый. Божественный Конструктор наделил Фалета не только исключительной терпимостью к чужим девиациям, но ещё и богатым воображением. И сейчас оно услужливо рисовало ему картины любовных игрищ демона. Выходило очень красочно и натурально. Тони живо представил себе, как Грэхем и его пассия апробируют одну за другой все позы Комусутры. На двадцать шестой позиции под интригующе-пугающим названием «Становись-ка буквой зю, я любовь тебе вонзю» ангел сбился и часто-часто заморгал.

«Спокойно. Надо взять себя в руки», — подумал он и случайно взял в руки Грэхема. Заметив ошибку, Майлс тут же целомудренно вернул холодные ладони обратно на исходную позицию, вцепившись в кепочку. Да так стремительно, что даже не успел сообразить, какая именно часть демона пострадала от его оплошности.

— Аминь, — вынес он неутешительный вердикт  эротическому пассажу Генри и нахлобучил кепку обратно на голову. Потом стряхнул крошки от пирожного с облапанных коленей. — Такими методами ты только свою руку соблазнишь.

Вообще, любой другой белковый организм с зачатками интеллекта давно бы послал озадаченного (озабоченного?) демона на белом катере к такой-то матери с его проблемами. Или смылся бы сам, что гораздо вероятнее. Не будь Тони самим собой, он поступил бы именно подобным образом. Но Майлс определенно был Майлсом. По крайней мере, сегодня с утра дела обстояли приблизительно так.

— Может быть, тебе просто стоит, — Тони неловко замялся, пытаясь подобрать наиболее цензурный способ выразить подвернувшуюся мысль, — сменить свою позицию по этому вопросу? — нет, Фалет не издевался. Выражение невинной обреченности, или вернее будет сказать, обреченной невинности, навеки приклеившееся к его лицу, не оставляло места для подозрений. Подумав, ангел на всякий случай уточнил: — Чем он там тебя обычно убивает?

Отредактировано Tony Myles (19.04.12 17:45:41)

Вселенская тоска отразилась в вечно голодных ангельских глазах.
«О, Всевышний, — подумал он, глядя на демона снизу вверх и одновременно сверху вниз, — пошли этому созданию терпения. Или хотя бы просто пошли».

Наверное, наивно было полагать, что эти сто семьдесят сантиметров афродизиака по имени Генри когда-нибудь усвоят очевидную максиму — большинство ангелов, если и интересуются сексом, то разве что в контексте: «Эй, добрый человек, не суй бутылку в задницу ближнего своего... ну хотя бы не донышком!». Нет, Хаагенти это было явно не по силам. Мозги у него, что ли, слиплись за годы пребывания в кондитерской?

На самом деле Фалет ничего такого оскорбительного не думал. Он в этот момент вообще не думал. И имел на это довольно веские причины, не в пример своему обыкновению, — ибо разошедшийся кондитер в пароксизмальном приступе своей радости таки умудрился спихнуть его с крылечка. И не смотря на то, что энтузиазма демона Тони никак не разделял, сказанное произвело на него неизгладимое впечатление: он буквально выпал — сначала в осадок, потом в кусты.
Рояля в кустах ангел не обнаружил. Зато здорово треснулся затылком о приличных размеров камень. Небо над головой окрасилось в ядовито-розовый цвет, точь-в-точь, как крем в некоторых пирожных Хаагенти. А потом в ушах прозвенели мелодичным переливом бубенчиков последние услышанные перед падением слова:
Я немедленно его изнасилую, спасибо, что посоветовал!
— Нет! — раздался из кустов полный отчаянья и сожаления о содеянном крик ангела. Майлс с прыткостью дикой пантеры вскочил на ноги, запутался в шнурках ботинок и шлепнулся на асфальт, успев настигнуть в полете — вернее, приземлении — ногу Генри. — Нет. Постой.
Отцепившись от брючины, Тони не без труда снова принял вертикальное положение, держась за расквашенный об асфальт нос. Кровь полилась тонкими струйками сквозь пальцы. Ангела слегка повело в сторону Грэхема, и несколько крупных капель попали тому на одежду. Вышло, в общем-то, весьма аппетитно и красиво, — можно было решить, будто кондитер малость перестарался с малиновым повидлом при создании очередного своего кулинарного шедевра.

В первые в жизни Тони порадовался своей невезучести. Выхватив носовой платок из складок лохмотьев, он принялся с крайне виноватым видом оттирать кровь с груди демона, естественно, размазывая её при этом ещё больше.
— Прости, мне так жаль, так жаль, — сокрушенно кудахтал ангел, так, словно не одежду Генри запачкал, а только что переехал машиной его любимого котёнка. Само собой, он постарался воспользоваться образовавшейся заминкой, чтобы уберечь задницу, — в смысле, честь своего собрата от покушательств демона. — А с изнасилованием ты не торопись. Мне кажется, так у вас ничего не получится... Попробуй соблазнить его как-нибудь иначе, — уголок платка прошелся по кончику носа Генри; Майлс же был сама серьезность. — Не знаю, например — напяль на себя кружевной лифчик, назовись Генриеттой и ложись в кровать, а когда он придет, попроси его достать свой большой, длинный, толстый меч и засунуть его тебе прямо в...
На этом кокетливом «в» вдохновенный монолог Фалета неожиданно прервался. Скомкав грязный платок в руке, ангел бросил обеспокоенный взгляд в сторону кондитерской.

— А что это у тебя там так вкусно... — потянул он носом непривычный аромат, выглядывая из-за плеча демона, — ...горит?

Отредактировано Tony Myles (04.05.12 00:31:06)

Майлс был бы крайне счастлив ответить на поставленный вопрос. Но его сознание в этот момент покоряло в отключке очередные космические пределы.

Ангелу было видение. А в этом видении было... Святой пирожок, да чего там только не было. Например, Метатрон. С тем самым, большим и длинным, то бишь, мечом наперевес. Меч в высоту догонял и обгонял знаменитую пирамиду Сиропса и разбрызгивал вокруг себя красивые огненные звездочки. Майлс молча восхищался этим зрелищем, заодно мысленно соотнося размеры меча и вместительность одного знакомого демона. Сравнение оказалось явно не в пользу последнего.
Потом Метатрон взмахнул мечом, и на Майлса обрушился целый дождь из сладких тартинок. От вкусного запаха у Тони закружилась голова. Это определенно смахивало на Рай. Причем на Рай одного-единственного голодного ангела. Одна из тартинок ударилась оземь и вдруг обратилась сильно уменьшенным Грэхемом. Удивленный Фалет зачем-то начал гоняться за миниатюрным кондитером, пытаясь поймать его в свою кепочку. В конце концов ему это удалось. Но заглянув под кепку, он обнаружил там только небольшое пятнышко сливового повидла. Это так огорчило Тони, что он очнулся.

Второй раз за день ангел лицезрел над собой закатное Висперширское небо и растрепанную макушку Генри на его фоне. Демон что-то искал в своих штанах, и это Фалета немного насторожило.
— Стол, пони, двадцать три, — бессвязно пролепетал он первое, что пришло на ум, — кто-нибудь запомнил номер этого грузовика?...
Вставать не хотелось категорически. Каждая клеточка болевшего тела вопия умоляла ангела остаться лежать на асфальте и дожидаться смерти под колесами первого встречного автомобиля, — лишь бы поскорей избавиться от мучений. Но Майлс, скрепя сердце и все остальные внутренности, отверг это малодушное, хоть и не лишенное здравого смысла предложение.
Пошатываясь, он поднялся на ноги, потряс головой и взглянул на расплывающийся силуэт кондитера. И тут до него ДОШЛО.

— Генри! Ты ведь хотел спасти меня, правда? — ну да, не было никакого взрыва. Ну да, демон его чуть не пришиб. Но с благими намерениями же! Так думал Тони. Преисполненный благодарности и разных других позитивных чувств, ангел повис на шее Хаагенти. Хотя это было довольно затруднительно, учитывая, что даже без кепки доходяга Фалет был выше Грэхема на целых пятнадцать сантиметров.
— Ты такой хороший. И так любишь Метатрона, — Майлс сиял, как начищенный пятак, душа демона в объятиях. Нет, всё-таки он не ошибся, и есть в этом адовом отродье какой-то внутренний свет. Ну или он просто кладет слишком много урана в свои пирожные.
Тони едва не начал икать сердечками от умиления, как персонаж комиксов про Битлмэна. Он бы, наверное, ещё долго поливал Грэхема своей любовью, если бы ему вдруг не скрутило спину. Всё же свидания с крепким асфальтом по два раза на дню ни для кого не проходят бесследно.

Схватившись за гудящую поясницу, согнувшись в три погибели, Майлс жалобно выдохнул демону куда-то в кадык:
— Генри, будь другом, сделай одолжение: стукни меня по спине хорошенько.
Озвучив просьбу, ангел как-то резко приуныл, осознав всю опрометчивость своего поступка. При всей Фалетовской сверхгалактической наивности и неистребимой веры в лучшее в других существах он не мог не понимать, что подпускать к себе демона с тыла — идея далеко не блестящая. 
Вздохнув, Тони на всякий случай пробормотал про себя последние слова прощания своему позвоночнику. Мыслями он уже был где-то наверху, заполняя толстую пачку документов на получение нового, — быть может, более счастливого или хотя бы привлекательного, — тела.

Отредактировано Tony Myles (12.05.12 13:07:10)