Пару веков назад Грэхем шёл бы, ведя на поводке десяток детей. Сейчас шёл с пакетом, содержимое которого нежно позвякивало и загадочно шуршало. Грэхем перекидывал из одного угла рта в другой леденец-трость и думал, что совсем разучился подкупать кого-либо. Давненько не приходилось.
Делами в кондитерской заведовал Бёрк, он же и занимался санитарными инспекциями, налоговыми службами и теми, кому срочно захотелось сшибить деньги на островке калорий и вкусностей. А Генри творил десерты.
Работа была несложной и приятной, к тому же, у него оставалось достаточно времени на то, чтоб ставить Алистера в неловкие ситуации, и, само собой, на тщательное растление молодёжи Виспершира.
Из-за последнего своего хобби он и вынужден был прикидывать, насколько за это время изменились вкусы Пеймона. И какого ангела вообще сложилась такая ситуация.
Судя по ухоженному дворику и чистому, словно свежеумытому, особняку, высшее образование явно приносило большую пользу висперширцам в лице Ллойда.
Грэхем по привычке попытался отодрать дверной молоток, не смог - и был вынужден просто постучать.
Время от стука до открытия двери отлично скрасилось вдумчивым обгрызанием леденца. Глазурные спиральки от давления зубов отслаивались и щекотали язык. Наконец, дверь открылась.
- Можно войти? - не дожидаясь ответа и какой-либо реакции со стороны Ллойда, Генри просочился в дом с изящной неотвратимостью, которая доступна только людям, которые хотят поговорить о Боге или продать невероятный тренажёр для всех мышц разом, а также пыли, которая невероятным образом оказывается в герметично закрытом ящике.
- Ммм, отлично живёшь, - одобрил он, с интересом крутя головой. - Только очень не хватает экзальтированной девицы с пианино. Или она у тебя приходящая?
Грэхем присел на удачно подвернувшийся столик, подвинув задом какую-то вазу. Устроился удобно, закинув щиколотку одной ноги на колено другой и явив миру ярко-красный носок.
- Пеймон, - задушевно начал он сквозь леденец, - я не буду говорить тебе, что ты поступил нехорошо, хотя ты поступил нехорошо. Не мне и не с тобой вести такие беседы, но это было непорядочно. Я не могу попасть в Академию из-за печатей, наложенных Метатроном. И он получил их от тебя, от моего собрата по чему-то там и чему-то там, в общем, мне надоело.
Генри наконец-то поглядел на собеседника, по привычке задирая угол рта. Ллойд почему-то у него всегда ассоциировался с сигарой - может, из-за волос, может, ввиду черт характера и манеры держаться. Этакая умная чуть насмешливая сигара с иллюзией задушевности.
- В общем, я буду очень благодарен, если ты скажешь, как теперь эти печати обойти. Деньги там или ещё что... - Генри вытащил руку из кармана, оттуда немедленно посыпались мятые купюры, какие-то бумажки, конфеты, весело разбежались монеты. Он принялся выкладывать из пакетов подношения. - Виски, разлито в двадцать шестом году, как тебе? Вино, совершенно потрясающее, как винотворец говорю. Шикарное дорогущее платье, размер твой.
Хаагенти был настроен почти серьёзно.

- Кто недоволен, я недоволен? Вроде бы без копья пришёл, - развёл руками Грэхем, как бы призывая обыскать его на предмет спрятанных бомб, мечей, карманных вилок. Нефритовый Стержень, то самое копьё, которым Хаагенти как-то раз отправил Пеймона в Преисподнюю, в данный момент отдыхало на антресолях.
- Женское, Пеймон, женское, - развернув свёрток, Генри потряс канареечно-жёлтым платьем с пайетками. - Тебе пойдёт, я уверен. Продавщица как услышала, что тебе, сразу его и принесла. Ваша выпускница, кстати. Потрясающая карьера!
На столе было удобно сидеть, но раз пегий хозяин ведёт на кухню, почему бы и нет. Обеденный стол не слишком отличался от того, что стоял в прихожей. По крайней мере, для задницы Грэхема. Платье переехало вместе с ним и скромно дожидалось своего часа.
Генри оглядывался, по понятным причинам питая к кухням особый интерес. Судя по всему, кухарка у Ллойда тоже была приходящая. Это всё весьма намекало. Тут же захотелось подарить ему сенбернара и поглядеть, как он будет сосуществовать с кем-то, кто не получает деньги за то, чтоб приходить в этот дом, а живёт постоянно и требует внимания.
Вино с виски. Перемешать. И со сладостями. Совсем Пеймон сдал, - мысленно посокрушался Хаагенти, но виду не подал. Перепить винотворца, пусть в стаканы лилась и откровенная бурда, было делом заведомо обречённым на провал, но на попытку стоило поглядеть.
- Без проблем, мой леденец всегда к твоим услугам! - хохотнув, он протянул Ллойду вытащенную изо рта трость-конфету особой стойкости. - А что, другой закуси нет?
И так же, не снимая ухмылки, сказал:
- Так вот. Я задал вопрос, не мог бы ты на него ответить? Причём я спрашиваю не о том, что думает на этот счёт Метатрон, я обращаюсь именно к тебе, если ты ещё можешь говорить без оглядки на своего, между прочим, подчинённого. Как эту штуку обойти?

На словах "элегантность" и "шарм" Грэхем клыкасто ухмыльнулся, давая понять, на каком месте вертел всю эту муру. Он даже гордился тем фактом, что за две тысячи лет ни разу не забредал в учебное заведение с целью что-нибудь узнать, интересуясь исключительно ученичками и, иногда, преподавателями.
- Ох, мон шер, если бы шмотьё для тебя выбирал я, возникли бы определённые трудности. С некоторых пор меня не пускают в отдел женского белья, - Грэхем вздохнул, но во вздохе прозвучало гораздо больше гордости за то, что он сотворил, чем печали о последствиях. Кто-то мог сказать, что Хаагенти потерял масштаб, ведь раньше он устраивал войны, а сейчас развлекался административными правонарушениями. Но ведь это было так интересно, ничуть не хуже сражений во имя колотых орехов.
- Ммм, тебе так хочется посмотреть на готовящего мужчину в платье? Какие фантазии появляются на седьмой тысяче лет, однако прогресс. Или просто есть хочется? Конечно, мон шер, не утруждай свои нежные ручки, дядя Грэхем что-нибудь придумает. Если найду на твоей кухоньке необходимые ингредиенты, могу приготовить торт со стриптизёршей. Тебе как больше нравится, чтоб она танцевала, или с хрустящей корочкой? На, перекуси пока, чтоб не загнуться, пока испечётся.
Причмокнув, он сунул леденец в рот удачно подошедшему Ллойду и только потом опустил взгляд на платье, весьма интересно сочетающееся своими переливами и воздушностью с потёртыми джинсами и всем остальным обликом быдловатого нечеловека.
- Примерю, что ж. Я не такой капризный, как ты.
Встав со стола, Генри стащил с себя пиджак и принялся расстёгивать рубашку, нимало не чинясь.
- Что за дела, Пеймон? Пришёл бы сразу, сказал бы: так и так, Хаагенти, хочу тебя в платье. Или просто сексуального мужика в платье, это уж как там тебе приспичило. Я чисто из уважения к старости пошёл бы навстречу. Да и когда я отказывался от извращений? Но занахрена было устраивать весь этот цирк с печатями, сговариваться с ангелом, лишать меня ваших милых студентов и студенток на неделю?
Оставшись только в красных носках, чёрных боксёрах и разноцветной ауре непрошибаемого самомнения, он сделал приглашающий жест рукой.
- Ну, помогай, что ли. А костюма горничной нету?

- Видал я вашу правильную учёбу. Спрашиваю одного студента, знает ли он Камасутру, а он: "Я не местный, мало с кем успел познакомиться", - проворчал Грэхем, одёргивая подол.
Ширину плеч платье подчёркивало, недостатки роста - скрывало. И скользило по телу настолько неприлично, что, надень кто-то другой, а не Хаагенти, он испытывал бы муки стыда.
Вывернув шею, Грэхем оценил, как это всё смотрится сзади. Смотрелось неплохо.
- Я бы вдул, - был вердикт.
После чего Генри приступил к обследованию кухни на предмет потенциальных составляющих пирога. Он лазил в шкафчики, заглядывал в ящички, придирчиво разглядывал каждую из находок. Шуршали пайетки, вскрывались упаковки. Генри оценивал срок годности, проверял на вкус, на запах, на свет, на зуб, на язык и даже на яйцеглист. Платье этому не мешало, Грэхем был в первую очередь в своей стихии и лишь после этого - в платье.
В углу уже образовалась кучка продуктов, которые не удовлетворяли крайне высоким требованиям кулинарного демона. На столе ютилась кучка поменьше - тех продуктов, которые были достаточно свежими, качественными, ароматными или просто понравились Хаагенти.
Если Пеймон содержит свою ненаглядную академию так же, как свою кухню, стоит ратовать за домашнее обучение.
- Святошу я уговариваю немного на другое, не стоит менять вектор давления, - сказал он. - Должно же у него когда-нибудь начаться половое созревание...
Алистер бы удивился, но его вполне можно было сравнить с игровым автоматом. Чем дольше играешь - тем ярче ощущение, что вот-вот, буквально в следующую секунду, быть джекпоту. Следующих секунд накапало уже полторы тысячи лет.
- Тааак... - верхняя часть Грэхема скрылась в недрах холодильника, в котором вполне можно было спрятать два обычных трупа - или пять трупов супермоделей. Нижняя часть продолжала сиять из-за распахнутой дверцы канареечным цветом и пританцовывала. Продукты снова делились на категории "сойдёт" и "Пеймон стареет". - В принципе, тут хватает ингредиентов на мой коронный десерт в форме внутренних органов. Печень получится, лёгкие. Может быть, сердце.
Жаль, но стопроцентно не получился бы младенец из теста. Грэхем испёк такого на трёхтысячелетие Витторио - получилось заглядение. Когда торт резали, выглядело всё потрясающе анатомично.
- А насчёт платы, я даже и не знаю, что тебе предложить, - продолжил Генри, всё ещё разоряя холодильник. - Деньги? Пару невинных душ? Секс? Много секса? - из-за дверцы появилась рука, с наслаждением поскребла поясницу и скрылась. - Подписанную фотокарточку голого Метатрона?
Продолжительное шуршание сменилось подозрительной тишиной - и над верхним краем дверцы показалась надетая на руку мороженая курица.
- Индюшка, индюшка, сколько в академии девственниц осталось? - проговорил Грэхем голосом чревовещателя-кастрата. И сам себе ответил: - Тю-тю, тю-тю.