Девятое октября – дата значимая для мировой общественности. В этот день султан Египта и Сирии Саладин осадил Иерусалим, что послужило поводом к началу аж третьего крестового похода, Рим стал столицей Италии, состоялась премьера первой мыльной оперы «Я знаю, кто твой отец, Люк», а в 1951 году родилась Делайла Юр. Может быть, для всего мира последние событие было не таким уж и важным, но ведь никто не может сказать, что его день рождения какая-то ненужная ерунда. А тем более Делайла. Она-то видела себя гениальным хирургом, спасителем людских жизней в розовых трусах поверх халата, а значит, девятое октября было очень важным днем.
Сонм эмоций, которые испытывала Делайла перед днем рождения, можно было бы сравнить с ощущениями султана Саладина: предчувствие, что произойдет нечто великое, торжественное и неотвратимое. К сожалению, в случае мисс Юр это было обманом. Год проходил за годом, а грандиозное задерживалось на других датах. И, тем не менее, Делайла как пятилетняя девочка загадывала желания, завивала кудряшки и надевала яркие банты в ожидание чего-то чудесного.
И нынешнее девятое октября начиналось весьма хорошо: с двух тостов с шоколадной пастой и операбельной опухоли. Опухоль была огромным прогрессом в её хирургической практике. Рудиментарные органы вроде аппендикса и миндалин уже начали преследовать Делайлу в кошмарах про зомби и плюшевых медвежат. Возможно, это был такой своеобразный подарок от наставника Делайлы, но она не была в этом так уверена, поэтому по завершении операции, радостно стянув перчатки, Лайла сообщила, показав раскрытую пятерню, что ей исполняется вот столько годиков плюс двадцать. И что она была бы вовсе не прочь в следующий раз вместо дезинфицирования простыней, да пусть уважаемый доктор простит её дерзость, сделать пару надрезов. В общем, Делайла была недовольна. День рождения опять не радовал своей грандиозностью и внезапным изменившимся положением в обществе. До заветной мечты по-прежнему оставалось непреодолимое расстояние в двести тысяч байронов.
Однако предложенный Клиффордом виски подействовал примиряющее. Делайла даже перестала надувать щеки и бубнить себе под нос, что она всенепременно уйдет к другому доктору, сразу же, как только рак на горе перестанет свистеть, нарушая общественный порядок. Конечно, этически пить с начальником было как-то неправильно, но лимончик и тот факт, что начальник тайно позаимствовал виски у ортодантиста, развеяли все сомнения и колебания.
- Я никогда не буду лечить зубы у нашего стоматолога, - стараясь сохранить остатки достоинства, Делайла почти не цеплялась за рукав коллеги. – У него отвратительный вкус на выпивку.
Не то чтобы девушка была пьяна, вовсе нет. Просто этот шотландский виски был настолько дурным на вкус, что после первого же глотка, ей захотелось проведать белокафельное помещение. Однако, в трезвом, но всегда несколько безумном мозгу Делайлы, отказ от этой выпивки означал то же, что и поражение Иерусалима, несвойственным людям в аж целых двадцать пять лет. К сожалению, от столь самоотверженного поступка, виски лучше не стал, поэтому после первой же половины стакана, Делайла, глядя на Байрона глазами обиженного щенка, попросила прогулять её до улицы, сославшись на то, что она хотела бы поговорить о сегодняшней операции и перелетных птицах.
- Скажите, доктор, а мы когда-нибудь будем проводить операции на свежем воздухе или вы слишком консервативны для подобных методик? – Делайла кивнула в сторону реставрации мафиозной разборки из Чикаго на заднем дворе больницы. Для полного завершения картины запланированного убийства не хватало лишь подвитых усиков детектива, ведь присутствовал даже садовник-убийца в лице уборщика.
Отредактировано Delilah Ure (26.10.11 21:45:48)
